Главная Стартовой Избранное Карта Сообщение
Вы гость вход | регистрация 28 / 03 / 2024 Время Московское: 6964 Человек (а) в сети
 

Судьбы людские Сохранить свои корни

«У человека должна быть душа. А для этого надо сохранить в себе и беречь как святыню три вещи: это — ди (вера), мотт (язык), мохк (родина)»

Какие разные, порой удивительные истории встречаются у наших соотечественников, которых судьба разбросала в разные стороны в годы сталинской депортации. Одну такую историю мне и поведал на днях житель нашей республики Хаваж Магомедович Муталиев. «...Это было в 1988 году. Мой дядя Таузер Магомедович Дзангиев в те годы работал на руководящей должности на хладокомбинате в Грузии и был на хорошем счету не только у руководства тогда еще Грузинской ССР, но и у жителей селения Дуиси Ахметского района, где он жил.Это был огромный комбинат, откуда замороженное мясо развозили по всей республике и даже за её пределы, в том числе на вертолётах поставляли в высокогорные сёла. Я по приглашению дяди приехал к нему на подработку.
Село Омало Ахметского района, Грузия.

Помогал ему, ездил с ним по сёлам, ну и выполнял различные поручения. Признаюсь, что времена были уже неспокойные, в бывшем Советском Союзе просыпалось так называемое «национальное самосознание», которое у многих современников того периода ассоциировалось с понятиями национального превосходства, на почве чего нередко возникали разного рода конфликты. Дядя всегда предостерегал меня от таких потасовок, хотя, не скрою, я всё же успевал между делом помериться силой кулака и резвостью языка с местной «братвой». Но даже в эти лихие времена люди не теряли человеческих качеств, были взаимно вежливы, выручали друг друга в беде, подставляли своё надёжное плечо. Таких случаев было немало. Но речь не об этом. Хочу вам рассказать о нашей соотечественнице, которую спас грузин во время высылки и спустя 13 лет женился на ней. Было послеобеденное время. Мы с дядей возвращались домой по горной извилистой дороге села Омало. Из интересных фактов отмечу, что в Омало велись съёмки знаменитого фильма Г. Данелия «Мимино», и свой вертолет главный герой фильма сажал именно здесь. В этом районе исторически проживают кистинцы. И вот нашу машину заклинило у больших деревянных ворот, за которыми был виден добротный двухэтажный особняк, построенный в стиле грузинской архитектуры, с деревянной верандой по всему периметру фасада. Дядя принялся за ремонт, полез под машину, я же стал подавать ему ключи. И тут он бросил мне, как бы невзначай, что если, мол, кто спросит, кто мы и откуда, скажешь что кистинцы с соседнего села. Он прекрасно владел грузинским языком, и по этому поводу не надо было волноваться. И тут раз-другой скрипнула щеколда калитки, и показался пожилой мужчина. Он спросил меня, что с машиной, кто мы и куда направляемся. Гордость и юношеский максимализм перекрывали понятия об осторожности, и я, не раздумывая, ответил: «Ингуши». Он вопросительно посмотрел на меня и зашёл в дом. Дядя выругался в мой адрес, тут же вылез из-под машины и на всякий случай вооружился разводным ключом. Мы стояли в ожидании предстоящего «мужского разговора», когда в калитке вновь появился старик, за которым стояли два здоровенных молодых человека. Они дружелюбно поприветствовали нас, потом переговорили о чём-то на грузинском языке, после чего хозяин любезно пригласил нас в дом. Ключ, который дядя держал в руках, был тут же передан сыну старика, который молча принялся за ремонт нашего автомобиля. Навстречу нам вышла женщина лет семидесяти в большом белом платке, с закинутыми назад концами. Она поприветствовала нас на чистом ингушском языке и провела в гостиную на второй этаж. Узнав, что я племянник, она отметила сама, что мне по обычаю сидеть рядом с дядей не положено, и отвела меня в другую комнату. В честь почётных гостей (как оказалось, хозяин дома был ингушским зятем) для нас было приготовлено особое кушанье, и нужно было ждать, пока сварится молодой барашек. А пока нас угостили чаем, домашним сыром и хлебными лепёшками (ольгаш), точь-в-точь как пекли их наши женщины. О чём в соседней комнате говорили мужчины, я не знаю. Но откровение моей собеседницы меня очень впечатлило. Как оказалось, хозяйка этого дома была ингушка — Соат Зязикова, дочь Хьовди. Так она мне и представилась. Жила она в селении Барсуки. В феврале 1944 года, когда нас выселяли, рано утром к ним постучали солдаты. Она была в доме одна, родители уехали к родственникам и заночевали там. От страха она убежала в чулан, что находился под одной крышей с домом, и спряталась в погребе с запасами, прикрыв крышку соломой. Слышала потом тяжёлые шаги солдат, окрики, мычание голодных животных, но выйти боялась. Сидела безвылазно день-два, а может и больше, всё ждала, когда вернутся родители. И вот однажды, когда тишина стала её утомлять, она всё же осмелилась выйти из погреба. Солнце уже давно взошло. В доме всё было перевёрнуто. Скотины в стойле не было. Где-то в соседнем дворе мычали коровы, безудержный лай собак навевал тоску. Голодные куры, индюки тут же со всех сторон подбежали к своей спасительнице. Она бросила им несколько початков кукурузы и выбежала на улицу. Открытые ворота соседнего дома, распахнутые двери и окна, ни единой души вокруг — всё это наводило леденящий душу ужас. Вдруг до нее донесся разговор на незнакомом ей наречии, голос звучал совсем рядом. Девушка мигом рванула в чулан и юркнула в погреб, однако прикрыть крышку соломой так и не успела. Здесь и нашёл её хозяин этого дома, где нас потчевали, грузин по национальности. К моему сожалению, имя её спасителя я не запомнил. Он немного владел ингушскими словами и смог ей объяснить, что народ их выслали, а он здесь оказался по своим делам, скупал шкуры у местных жителей. Она была так напугана и беспомощна, что он не мог её здесь оставить, да и опасно было оставлять её одну. Тогда он предложил ей уехать с ним в Грузию и дождаться там лучших времён, когда вернутся домой её родные. Что он рисковал своей жизнью, спасая «дочь врагов народа», думаю, не стоит говорить. Всё и так понятно. Дома, в селении Омало, он представил её всем как сироту, потерявшую родителей, и родственницу жены, которая была смертельно больна. Ей некуда было идти, потому и приехала к ним, заодно будет ухаживать за женой и детьми и помогать по хозяйству. Для неё была отведена отдельная комната. Через пару месяцев жена хозяина дома умерла. Но ещё долгих 13 лет Соат жила в его доме как гость. Хозяин вёл себя достойно, как горец, хотя после смерти жены, года через два, предложил ей выйти за него замуж. Потом ждал молча 11 лет, пока она даст согласие. Соат же ждала возвращения родных, но годы шли. Ей было уже 38 лет, и она согласилась. Своих детей у неё так и не было, но она воспитала его двух сыновей и дочь как родных, и они отвечали ей тем же. Лишь потом услышала Соат новость о возвращении ингушей, но у неё уже была семья. Свиделась ли она с родными, искала ли их, она так и не сказала. На моё удивление по поводу её чистого ингушского произношения, она ответила: «Сынок, всё, что есть в этой комнате, включая ложку, вилку, каждая вещь имеет своё имя, имя моих родных и знакомых, оставшихся в той жизни. Я разговаривала с ними каждый день, долгие годы на ингушском языке, делилась своими переживаниями, радостями и тоской по родине. Я разговариваю с ними и сейчас, чтобы не забыть, кто я и откуда, не забыть свои корни, свою культуру. Пока человек жив, он должен иметь душу. И она у меня есть, потому я и жива. Я долгие годы мечтала о встрече с родными, но всё сложилось так, как было мне суждено свыше. Но ни супруг, ни дети меня никогда не обижали, наоборот, уважают и ценят, и с особым почтением относятся к любому ингушу, где бы они их ни встретили. Как и в этом случае». Её комната, где мы сидели, напомнила мне комнату наших стариков. Чисто побеленные известью стены, на одной из которых висел небольшой ковёр. Под ним аккуратно застеленная кровать с красиво уложенными пуховыми подушками, накрытыми белыми, выбитыми вручную, накрахмаленными накидками. На стене висели часы, своим размеренным тиканьем отмеряя минуты жизни, а от пучка сухой травы («епра» — так ее называли наши старики, сегодня она больше известна как «хильба»), висящего на ковре, видно закреплённого булавкой, исходил тонкий, специфический аромат, знакомый с детства. На маленьком гвоздике, вбитом в дверной косяк, висели чётки, которые, как она мне сказала, она забрала с собой из родительского дома. На полу лежала дорожка, а в углу — мягкая, хорошо выделанная овечья шкура, один конец которой был запрокинут на другой. Это был её молельный коврик. «У человека должна быть душа, пока он жив, — сказала она. — А для этого надо сохранить в себе и беречь как святыню три вещи: это ди (вера), мотт (язык), мохк (родина)». Хаваж, мой рассказчик, долго искал эту семью, очень хотел узнать подробности истории этой замечательной, мудрой женщины, которая сумела сохранить себя, свою веру, любовь к своему народу, его традициям и адатам. Как оказалась, они, как и многие из села Омало, выехали оттуда давно. Наверняка нет в живых Соат и её мужа. Но, может, есть родственники, которые помнят её? Пусть они и многие другие, кто прочтёт это, запомнят её мудрое наставление, звучащее сегодня, как набат.
Л.Харсиева
«Ингушетия»

Вы можете разместить эту новость у себя в социальной сети

Доброго времени суток, уважаемый посетитель!

В комментариях категорически запрещено:

  1. Оскорблять чужое достоинство.
  2. Сеять и проявлять межнациональную или межрелигиозную рознь.
  3. Употреблять ненормативную лексику, мат.

За нарушение правил следует предупреждение или бан (зависит от нарушения). При публикации комментариев старайтесь, по мере возможности, придерживаться правил вайнахского этикета. Старайтесь не оскорблять других пользователей. Всегда помните о том, что каждый человек несет ответственность за свои слова перед Аллахом и законом России!

Комментарии

Мукъа Лаьча Сб, 16/09/2017 - 10:54

Ши цъен юкъе г1аскхи мотт бувцараш Г1алаг1ай бац.

Абббас с перископом Сб, 16/09/2017 - 10:42

Судьба,судьбы...
На древнеегипетском судьба-Уожат
На ингушском-Уожал ( ожал).

Абббас с перископом Сб, 16/09/2017 - 11:58

УОЖАТ обозначалось глазом свыше.глаз гораа,УОЖАТ.
Сам человек был у них сестричке,семь тел в одной лодке по реке времени (ха).
Изначально человек это энергия времени и энергия жизни.
Человек расходует то и то.
Если нерачительно,то кирдык.
ХаФу дует над ним,ветер времени.
Семеро в лодке,это тело,жизненная сила,эфирное тело (оно.тарым)место иной сущности Хати,хата,разум,бай,духовность кхей,божественная душа Кху.
При кирдык,тело превращается в мумию,остальное разлетается.большей частью в АнУБис забирают.(ИНН.горизонт ночи,черная дыра).1434

© 2007-2009
| Реклама | Ссылки | Партнеры