:man: И. ВОРОБЬЕВА: Скажите, пожалуйста, чем закончилась история с главой ПФР Ингушетии?

Ю. ЕВКУРОВ: Следствие занимается. Мы поставили исполняющего обязанности Пенсионного фонда. Кстати, все мероприятия, все действия по поводу Пенсионного фонда в тесном взаимодействии Пенсионного фонда РФ мы проводили в республике Ингушетия. Жалоб было много, мы очень долго над этими делами работали. Сегодня у нас порядка 8 человек, которые уже арестованы, задержаны, проводятся следственные мероприятия. По верхушке Пенсионного фонда проводятся Следственным комитетом РФ, а по среднему звену работает уже наш Следственный комитет и Следственное управление МВД по республике Ингушетия.

И. ВОРОБЬЕВА: В кавказских блогах я видела историю о том, что арестованный глава ПФР Ингушетии имел какие-то связи с вашим родственником, какие-то денежные отношения. Это правда?

Ю. ЕВКУРОВ: Нет. Это слухи, это разговоры. Никаких связей он иметь не мог с моими родственниками. То, что рассказывалось в новостях по моему брату, которого арестовали, который вместе с ним сидит, он в это время делал операцию своему сыну в Санкт-Петербурге. А те, кому надо, распустили слух. Я не считаю это важным моментом. Это сплетня. Следствие занимается этим. Никакого отношения к этому, конечно, мы не имеем.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Все-таки проблема коррупции – это одна из самых серьезных проблем в РФ. Это признают и руководители нашей страны. Непростое наследство вам досталось от вашего предшественника. За три с половиной, почти четыре года, что вы у власти, насколько обновился состав чиновников именно в вопросе борьбы с коррупцией, с этой точки зрения?

Ю. ЕВКУРОВ: Скажу так, что если федеральные чиновники, которые на территории республики, это только процентов на 10 мы обновили. Хотя надо обновлять там всю команду. Если брать внутри чиновников, которые мне подвластны, мы там обновили процентов на 80. Даже я скажу так: дело не в том, кто у власти из руководителей субъекта. Даже те, кого я ставил, многие попадались в том числе на коррупции, я вынужден был увольнять их.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: У вас премьеры несколько раз сменялись.

Ю. ЕВКУРОВ: Нет, премьера я не менял.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Или кто-то из министров.

Ю. ЕВКУРОВ: А вот министры – это было. И мы их меняли. И не факт, что и сегодня не будет это продолжаться. Я еще раз повторяю, я оптимист в этих вещах, совершенно не пытаюсь говорить, что сегодня будет всё хорошо. Тот же руководитель Пенсионного фонда – яркий пример этому. Он чуть ли не клялся, обещал быть честным, порядочным, а в итоге на выходе получилось так. Это притом что год я с ним работал, проводя совещания, координационные совещания, ставя задачи на каких-то направлениях. И кроме как введения в заблуждение, что мы исправляем ситуацию… На выходе получилось то, что сегодня мы видим.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Для вас самый эффективный способ борьбы с коррупцией – это личный контроль за высшими чиновниками? Или вы какие-то другие механизмы для Ингушетии придумали?

Ю. ЕВКУРОВ: Сложно придумать механизмы. Самое действенное, самое реальное лекарство для коррупционеров – это жесткое законное отношение. Если коррупционера будут сажать, конфисковывать его имущество, если изначально коррупционер будет знать, что он украдет сто рублей, но он вернет государству тысячу рублей, я уверен, воровать не будут и не будут этого делать. Когда сама система не срабатывает иногда… Очень много дел у нас возбуждено. Вы знаете, когда мы возбуждали уголовные дела по линии ЖКХ. В конечном итоге человек, который украл более 100 млн. рублей, ни копейки не вернул в кассу бюджета. Деньги не возвращены, деньги украдены. Он получает штраф 300 тысяч или 500 тысяч рублей – и на свободе условно. Я понимаю прекрасно тех же оперативников, следователей МВД, Следственного комитета, тех же прокуроров, которые поднимают огромный пласт работы, ругаясь со всеми, в том числе за такие деньги, еще боясь быть убитыми или боясь того, что на них будет оказано физическое воздействие… Всякое может быть. И потом на выходе получать, что преступник после всего просто освобождается. И не без вины опять же самих следователей, которые неправильно готовят или выносят решение. В комплексе это всё. Мне кажется, надо усилить эту систему, ту систему, которая должна бороться с коррупцией. Не я, как глава субъекта, должен с коррупцией бороться. В том числе и со мной должна бороться эта система, чтобы я не воровал. Эта машина должна заработать. Для нее не должно быть – великий ты, не великий, герой ты, не герой.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Перед законом все равны.

Ю. ЕВКУРОВ: Для нее должно быть важно, коррупционер ты или не коррупционер, враг народа или не враг народа. И тогда машина заработает, и тогда будет государству легко. Мне кажется, эту систему надо было бы очень серьезно подкрепить. Материально опять же не скажу. Вот берем ту же полицию. Повысили зарплату. Гаишник, который раньше на посту получал зарплату 12-13 тысяч рублей, сейчас получает более 40 тысяч рублей с нового года. Буквально неделю назад и управление собственной безопасности, и ФСБ, и само руководство ГИБДД республики провело мероприятие на одном из постов. Берут тысячу рублей взятку три офицера полиции. А мы раньше, помните, как говорили: надо дать милиционерам зарплату, и они не будут брать взятки. Какой должен быть предел зарплаты, чтобы он не брал взятку?

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Может, тут не в зарплате дело?

Ю. ЕВКУРОВ: Дело не в зарплате, мы это понимаем. Дело в самой системе, которую надо ломать. Я беру это на личный контроль и говорю – тут же этих троих уволить. А если я это не увидел, то может быть другая ситуация: что их в лучшем случае снимут с этого поста, перекинут на другой пост, а в худшем случае они там же и останутся.

И. ВОРОБЬЕВА: А вот эти поборы водителей на блокпостах, которые стоят у вас в республике, на границах с республиками, там же жуткие сообщения о коррупции были. Что там происходит? Кто там берет взятки?

Ю. ЕВКУРОВ: Скажу так. У нас на постах не скажу, что ангелочки, но у нас на постах на порядок лучше. Я вообще запретил по территории республики трогать транзитных пассажиров. На каждом въездном посту висят номера телефонов, куда любой пассажир, которого обидели, может позвонить. А такие случаи были, звонки поступали. Мы сразу реагируем. Мы делаем контрольные проверки. Едут транзитные машины, те же КАМАЗы. Кого могут больше напрягать? Тех, кто везет какие-то грузы. Сегодня огромное количество мероприятий проводится и в Ингушетии, и в Чеченской республике, и в Дагестане. Конечно, по федеральной трассе огромное количество машин с грузами. И если по дороге на территории Ингушетии по федеральной трассе – на въездном посту, на выездном посту всё равно проверяют, регистрируют, – если дальше по дороге где-то останавливают эту машину, там начинаются очень серьезные разборки с теми, кто это сделал. Поэтому мы минимизируем.

У нас нет таких жалоб, чтобы на постах повально что-то было. Пост, который стоит на выезде с Малгобекского района в сторону Кабардино-Балкарии, мы там тоже нашли общий язык, выставили там в том числе своих сотрудников, организовали взаимодействие, там тоже меньше стало проблем. Там в основном ездили строители, ездили частники как малые индивидуальные предприятия в Кабардино-Балкарию за товаром, т.е. люди, которые занимались чисто извозом и малым предпринимательством. И с них брать деньги вообще было бы грех – люди только на ноги начинают становиться. Мы там тоже навели порядок. Как бы кто ни говорил, но с учетом реформ, которые произошли в МВД, ситуация начала меняться в лучшую сторону. Мы хотим сразу всё. Сразу всё не получится. Это будет постепенно. Чтобы получить нормальную полицию, как мы ее хотим видеть, я думаю, как минимум 10 лет нам надо.

И. ВОРОБЬЕВА: В 2012 году исполняется 20-летие самой республики Ингушетия. Кроме того, исполняется 20 лет с трагических событий 1992 года в Пригородном районе. Ситуация с Пригородным районом будет меняться? Вы же сами родом оттуда.

Ю. ЕВКУРОВ: Да, я родом оттуда. Ситуация с Пригородным районом сегодня меняется в том плане, что мы создаем условия тем, кто проживает уже сегодня в Пригородном районе Северной Осетии. Мы проводим мероприятия с руководством Осетии, для того чтобы улучшить условия, в которых сегодня люди проживают. Как вы знаете, мы продумали совместную программу, и она находится в Минрегионе. Я думаю, эта программа заработает. Это социально-экономическое развитие мест компактного проживания лиц ингушской и осетинской национальности в Пригородном районе и в черте города Владикавказ. По возвращению людей мы сейчас прорабатываем с руководством Северной Осетии по тем населенным пунктам, которые были закрыты для возвращения, так называемые закрытые населенные пункты. Мы проговариваем такой вопрос, что я туда силой никого не гоню, такого и не было, и сторона Северной Осетии не запрещает людям возвращаться к своим домам. Мы прорабатываем этот вопрос. Я думаю, мы решим эту задачу.

И. ВОРОБЬЕВА: Т.е. осетинская сторона идет навстречу?

Ю. ЕВКУРОВ: Идет навстречу. Не так быстро, не так оперативно, как нам хотелось бы. Но мы понимаем прекрасно, что у руководства Северной Осетии есть свои проблемы, в том числе с людьми, которые не хотят… Сами простые люди не против. У нас огромное количество осетин сегодня работают и в Магасе, и в Назрани, если взять и частные клиники, если взять даже на стройках осетины приезжают из Северной Осетии и работают у нас, наши ингуши тоже работают, лечатся, живут. Проблем нет. У нас проходят различные форумы – и молодежные, и афганцы собираются, и бизнесмены собираются в Ингушетии.

Если вы в курсе, мы в прошлом году провели впервые за весь этот период матчи наших футбольных команд не на нейтральных полях. И мы были инициаторами. Хорошо, что руководство РФС России просто нас заставило это сделать, к нашему стыду, кстати. Мы даже с Таймуразом Дзамбековичем сказали: видите, нас Фурсенко дал нам понять, что так нельзя жить, вы соседи. И мы провели футбольные матчи. И никто не пострадал от этого, а наоборот. Вот таким образом мы искореняем конфликты. Да, в этом году мы отмечаем 10-летие этого конфликта. Когда мы завершим мероприятия по 20-летию республики, начнем к этому трагическому мероприятию тоже готовиться. Надеюсь, это пройдет в плане сближения наших народов. Мы большой упор сегодня делаем на поиск без вести пропавших. У нас в республике Ингушетия более 190 человек, которые до сих пор не найдены, с осетинской стороны порядка 40 человек, которые не найдены. Мы, кстати за 2009-2011 гг. сто процентов и ингушей, и осетин родственников сделали полную базу ДНК. И уже сейчас на этот период за два года, что мы начали эту работу делать, мы нашли более 8 человек без вести пропавших, в том числе одного осетина на территории Ингушетии, он был захоронен.

И. ВОРОБЬЕВА: А не хотите попробовать поставить точку в этом конфликте? Может быть, с помощью судебного разбирательства этого конфликта.

Ю. ЕВКУРОВ: Точку, как бы ни было кому-то обидно… Мы, вообще-то, договариваемся такие вещи проговаривать совместно, но опять же не могу не сказать. Точку в этом конфликте можно поставить только тогда, когда Пригородный район вернется обратно в состав Ингушетии, когда он будет ингушским. Но мы опять же сегодня понимаем ту политику, которую ведет Российская Федерация, те конфликтные ситуации, которые сегодня происходит на территории РФ. Я должен за свое радеть. Но понимая прекрасно, что сегодня это невыполнимая задача для руководства страны, мы говорим о том, что люди должны в свои дома вернуться.

Я могу сказать, что завтра мы сядем с Таймуразом Дзамбековичем поставим и вопрос решим. Не будет точка поставлена. Я это подчеркивал и говорю, что пока жив хоть один ингуш на свете, он никогда не согласится, что эта земля другой республики, другого народа. Это наша земля, и, конечно, все это понимают. И сами жители Осетии это прекрасно понимают. Но чтобы наладить диалог нормальный, конечно, надо сейчас вернуть людей в свои дома. Если бы не было этого конфликта, я думаю, что сегодня те ингуши, которые проживали и проживают в Пригородном районе, они бы и не замечали, что это чья-то Осетия или Ингушетия. Ведь не было же тогда никаких проблем – ни границы, ни постов.

И. ВОРОБЬЕВА: В вашем селе одна сторона – живут осетины, другая – ингуши.

Ю. ЕВКУРОВ: Мы не испытывали никаких проблем. И сегодня еще лучше было бы.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Давайте к ситуации в целом в регионе. На прошлой неделе очень серьезный теракт произошел в Дагестане, более ста человек были ранены, 13 погибли, причем в основном это были сотрудники полиции. Почему никак не удается справиться с этой волной? Очень крупный теракт.

Ю. ЕВКУРОВ: Пользуясь случаем, я хочу выразить соболезнования всем родственникам, которые потеряли своих близких и родных, пожелать скорейшего выздоровления тем, кто пострадал в этом страшном, чудовищном теракте. Вопрос – почему? Я опять повторяю, что сегодня сводки с Кавказа, они резко отличаются от тех сводок, которые были три года назад. Идет динамика. Нельзя решить эти задачи за раз.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: В Чечне решили.

Ю. ЕВКУРОВ: Мы как понимаем ситуацию – в Чечне решили? Вы что думаете, теракт, который в Махачкале, или в Ингушетии, или в Чечне, это делают чеченцы, ингуши, дагестанцы или осетины? Это та группа преступников, которая собрана, без национальностей. Им дадут задачу – они и в Чечне это сделают, и в Ингушетии это сделают. Опят же формы системы безопасности.

И. ВОРОБЬЕВА: А кто им такую задачу дает?

Ю. ЕВКУРОВ: Те же лидеры, тот же Доку Умаров, который находится и там, и там, везде он скрывается, везде находит себе пристанище. Я понимаю прекрасно, что в Чеченской республике система безопасности более совершенная. Связано это в том числе и с обеспечением. Это опять же не от того, что мы завидуем чеченским коллегам. Нет. Когда восстанавливали Чеченскую республику, в первую очередь упор делали на ту милицию, сейчас полицию, которую нужно было создавать, на систему правопорядка, которая в Чечне должна была быть создана. Конечно, с учетом и количества личного состава, и оборудования, и средств, и возможностей они в разы выше, чем мой регион. Но, тем не менее, там ребята, которые служат, они прошли через такие муки ада, что они понимают, что мелочей не должно быть. Я опять же подчеркиваю активное участие самих чеченских полицейских в различных мероприятиях. Они рискуют жизнью, погибают.

Такая же работа ведется у нас в республике. И в Дагестане ведется эта работа. Мы все работаем над этим, мы проводим совместные операции. Когда мы это делаем, мы просто не освещаем, и не все хотят это всё освещать – то, что мы делаем совместно. Но при этом, я подчеркиваю, если смотреть динамику, которая сейчас происходит, я думаю, снижение идет. А вот такие факты, как то, что произошло в Дагестане, мы не исключаем их и у себя. Не дай бог, конечно, но у себя мы их не исключаем. Почему? Потому что мы видим скрытые резервы тех же бандитов. Мы их видим. Здесь проблем очень много. Я думаю, что мы должны смотреть не на то, почему происходит, а должны смотреть на динамику. Если идет снижение, надо понимать, что мы на правильном пути и надо усилить это направление.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Последний вопрос. Не знаю, в курсе ли вы истории с Мадиной Мингаевой. Это супруга заместителя полпреда Чеченской республики Тамерлана Мингаева. У них произошло столкновение с активистами движения «Наши» в Москве, на Киевской из-за неправильной парковки. И Рамзан Кадыров Тамерлана Мингаева уволил из-за неподобающего поведения его супруги. Скажите, если бы супруга какого-нибудь высокопоставленного ингушского чиновника оказалась в такой истории, вы бы его уволили?

Ю. ЕВКУРОВ: Не надо оказываться в такой ситуации супруги ни русского, ни осетинского, ни ингушского чиновника. Скажу просто одну вещь. Законы Российской Федерации. Если в законе написано, что какой-то проходимец может схватить… Дома сидит он, делать ему нечего, пришла идея пойти воспитывать водителей. Придумал логотип «СтопХам» и начал приклеивать. Если в законе прописано, то ради бога. Тогда, я так считаю, надо всех, кто на этом участке, – милиционеров, ГИБДДшников уволить, а этого умника поставить. И пусть он работает, наводит порядок.

И. ВОРОБЬЕВА: Т.е. вы не одобряете действия Рамзана Кадырова, что он уволил чиновника?

Ю. ЕВКУРОВ: Я одобряю действия Рамзана Кадырова, что он уволил. Почему? Потому что жена чиновника не должна была так поступать. Я ее осуждаю. Приглашать туда молодых ребят – это хорошо, что никого не убили – и рисковать людьми. Она понимает прекрасно, что ребята в этих вещах, особенно если женщина позвала, конечно, вынуждены заступиться, они должны проявить какую-то агрессию к тем ребятам. Недопустимы такие вещи.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Все неправы.

Ю. ЕВКУРОВ: Но опять же, я повторяю, законы должны работать. Не только по отношению к выходцам из Северного Кавказа, но по отношению ко всем законы должны работать. И здесь недопустимо, чтобы кто-то подходил… Я, например, не представляю себя, как водитель говорю, не представляю, чтобы мне на машину приклеили, а я бы ему ничего не сделал.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Я не представляю человека, который рискнул что-нибудь на вашу машину приклеить.

И. ВОРОБЬЕВА: У нас, к сожалению, заканчивается время. Законы должны работать – таков основной вывод последних минут. Президент Ингушетии Юнус-Бек Евкуров был у нас в эфире. Спасибо вам большое. А мы с Татьяной Фельгенгауэр прощаемся.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Всем счастливо.

Ю. ЕВКУРОВ: Спасибо. Всего хорошего.