Главная Стартовой Избранное Карта Сообщение
Вы гость вход | регистрация 28 / 03 / 2024 Время Московское: 8558 Человек (а) в сети
 

Ислам как фактор объединения ингушского народа в первой половине XIX в.

Три религозных этапа ингушей в национальном орнаменте из альбома одного из первых ингушских художников Гази-Магомеда Даурбекова, который был им зарисован в 1921-1924 гг.

Дударов А.-М. М.

Аннотация: В статье анализируется многогранный процесс принятия ислама ингушским народом, начиная со второй половины XVIII в. до начала второй половины XIX в. Автором представлены особенности распространения мусульманства и христианства в регионе, проиллюстрирована картина трагической разделенности ингушского общества на конфессионачъной основе. Выявлены и впервые вводятся в научный оборот имена государственных деятелей Имамата Шамиля ингушской национальности.

«Согласно данным ряда источников, проникновение ислама на территорию Ингушетии происходило, как со стороны Чечни и Дагестана, так и со стороны Кабарды. Территория Ингушетии (где были построены две значимые для царской власти крепости - Владикавказская и Назрановская), явилась своеобразным центром противостояния двух мировых религий на территории Северного Кавказа - мусульманской и христианской. Именно на территории Ингушетии в начале XIX в. проходило основное соприкосновение между мусульманскими народами Северного Кавказа и православно-христианской Россией. Царизм из стратегических соображений (по территории Ингушетии пролегал путь в Закавказье через подконтрольное ингушам Дарьяльское и другие горные ущелья) не желал дальнейшего укрепления позиций ислама на территориях проживания ингушского народа, и всячески противодействовал данному процессу. О массовом распространении ислама среди плоскостных ингушей мы узнаем из рапорта владикавказского коменданта Ивелича ген. Тормасову, от 28 июля 1809 г., сообщается: «Ныне обращают (андреевские и кабардинские муллы) весь ингушевский народ к басурманской вере с обрезанием, кои по безумию своему из принуждения принимают ныне мулл и делают угождения чеченцам и стали строить мечети окало р. Сунжи» [Акты. С. 891]. О том же пишет 13 нюня 1810 г. преемник Ивелича Дельпоццо ген. Булгакову: «войдя в теснейший союз с кабардинцами и чеченцами, (ингуши) переселились все на место, именуемое Назран ... приняли от них мулл, построили мечети, приступили к исповеданию мухаммеданского закона» [Акты. С. 894]. В хронологическом плане эти данные совпадают с принятием накшбандийского тариката в 1809 г. духовным отцом и наставником первого Дагестанского имама Кази-муллы - Мухаммедом Эфенди Ярагским, который также являлся наставником Джамаледдина Казикумухского - учителя Шамиля.

Активное вмешательство русских властей приостановило широкое распространение мусульманства среди ингушей. Так. в Договоре 1810 г. военной администрации на Кавказе с представителями нескольких влиятельных родов Назрановского общества, который был подписан во Владикавказе (где было отмечено, что он является подтверждением Договора от 1770 г.) значился пункт (11), в котором говорилось «Со времени заключения нами сего обязательства и на вечные времена, мы и потомство наше обязуемся: к проповедованию и введению у нас магометанского закона зфендиев, муллов и прочих особ духовных магометанских отнюдь не принимать, не допускать и мечетей не строить и пр.» Это не было обязательством к принятию христианства, ингушам было разрешено «пребывать в идоло-поклонстве» [Акты. С. 744-745]. С этого времени начинается вражда между чеченцами-магометанами и ингушами язычниками-христианами [Далгат. 2008. С. 50]. Таким образом, Россия выбирала меньшее для себя зло. Следует отметить тот факт, что принятие ислама ингушами могло способствовать более широким интеграционным процессам внутри Северного Кавказа. Многие северокавказские народы ранее принявшие ислам, имели свою просвещенную прослойку из изучивших мусульманские и светские науки людей. Они занимались просвещением народа - распространялись религиозные и светские науки. Мусульманские народы Кавказа палучали в арабском языке столь необходимый для них язык межнационального обшения. С принятием мусульманства у ингушей появлялась возможность создания собственного алфавита на основе арабской графики и, как следствие, зарождения литературы на родном языке. Весьма любопытно, что русские власти нередко вынуждены были в своих обращениях к горцам прибегать именно к официальному языку мусульманского богослужения - арабскому. Русское просвещение и распространение русского языка среди ингушей на тот период было мизерным.

Принадлежащие к совершенно разным языковым семьям кавказские мусульманские народы относительно походили друг на друга своим общественным строем. Здесь не наблюдалось такого закабаления между разными социальными группами, как например, в России или в Европе. А нахи и часть абхазо-адыгских народов вовсе не имели сословных различий. Российское самодержавие понимало, что ислам становился той религией в регионе, которая могла объединить разноэтннчные массы Кавказа и способствовать противостоянию усиливавшейся колонизации со стороны православной России. Наглядно оно проявилось еще во второй половине XVIII в. движением Шейха Мансура. Нередко, именно данное обстоятельство вынуждало царскую администрацию поддерживать принцип «адат против шариата», так как шариат служил своеобразным объединяющим фактором среди мусульманских народов Северного Кавказа под духовным началом, а адат имел специфические особенности у каждого отдельного этноса и служил социальном регулятором, основанным на обычном праве. Данный период среди ингушей характеризуется активной пропагандой извне ислама и христианства. Если Россия разными путями (в том числе подкупом, использованием административного ресурса через ингушских старшин) старалась привить православие, то духовенство соседних мусульманских народов (кумыков, чеченцев. аварцев, андийцев, даргинцев и тд.), а также миссионеры из арабского Востока всячески старались проповедовать исламское учение среди ингушей в основном путем призыва (араб.: «даIва»), т.к. силе оружия ингуши каждый раз противопоставляли вооруженный отпор.

Часть народа (в основном назрановцы) были лояльны к царской власти и здесь были моменты, когда отдельные ингуши крестились, но в остальных обществах, то и дело возникали волнения, как против христианизации, так и против новых колониальных порядков самодержавия, которые начала устраивать царская администрация. Ингушетия условно была разделена на две искусственно противопоставленные царской администрацией части - прокавказской и пророссийской ориентации, религиозная составляющая обеих сторон играла в данном противоборстве одну из главных ролей. В течение всей Кавказской войны в Ингушетии периодически вспыхивали восстания против царского произвола, которые жестоко подавлялись. Руководителями восстания были как ингуши так и представители других национальностей из числа духовных лиц, проповедовавших мусульманство. В 1825 г. было поднято восстание в с. Яндаре под предводительством Джамбулата Цечоева. Но оно было подавлено, а предводитель Дж. Цечоев «был убит по приказу генерала А.П. Ермолова» [История. 2013. С. 260]. В том же году быта совершены карательные экспедиции в аулы расположенные по рекам Асса и Фортанга [История. 2013. С. 260]. В 1830 г. под командованием князя Абхазова, а в 1832 г. под командованием барона Г.В. Розена были совершены подряд две военные экспедиции в горную Ингушетию, во время которых было уничтожено множество горных аулов [История. 2013. С. 260-261]. В 1833 г. вспыхнуло еше одно восстание в с. Яндаре под руководством Джанхота Азаматова которое также было вскоре подавлено [История. 2013. С. 261]. Надо сказать, что данные выступления ингушей происходили, в том числе и под влиянием событий северо-восточного Кавказа. Вместе с тем назрановские ингуши (нясархой), ориентированные в основном на российскую власть, участвовали с царскими властями в 1832 г. в отражении нападения «войска Гази-Мухаммеда на Назрановское укрепление» [История. 2013. С. 234].

После перехода руководства Имамата в руки Шамиля на территории Ингушетии быта созданы «наибства "Ингуш", ‘Галгай" и “Галат"», которые, как считает М.С-Г. Албогачиева, «остались для ингушей периферийными и существовали недолго» [Албогачиева. 2014. С. 317]. Но все же необходимо отметить, что Шамиль в разные периоды своего правления сумел широко привлечь на свою сторону ингушей из аулов, располагавшихся на территории современных Ачхой-Мартановского и Урус-Мартановского районов Чечни, аккинского, орстхойского, цоринского обществ, Галашек с близлежащими аулами, часть правившей верхушки в Тагаурии в лице Дударовых. Б.К. Далгат отмечает, что с начала 1830 г. христианская проповедь в Ингушетии «окончательно прекратилась, и с этих пор мусульманство и влияние шариата берут перевес в жизни ингушей над прочими влияниями» [Датгат. 2008. С. 54]. В основном влиянию Имамата подвергались соседствовавшие с ним территории Ингушетии. Здесь нужно привести также и «ингушей-мухаджиров», мигрировавших в горную Чечню [Дадаев. 2009. С. 242] из-за жестокости и произвола царских властей. Некоторые из них дослуживались до самых высоких должностей в государственных органах. Они несколько раз отбивали нападения, как самого Шамиля, так и его военачальников: в 1841 г. было нанесено поражение войскам Шамиля в трехдневной битве при нападении на Назрань, а в 1846 г. потерпел поражение от ингушей у горного селения Цори и крулшый отряд Шамиля под командованием Нур-Али муллы [История. 2013. С. 261]. По полевым сведениям автора со стороны Чечни через ингушские горные аулы Цори, Мохал, Гул в сторону Грузии (до Хевсуретии) Шамилем была проложена стратегическая дорога с целью соединения с Турцией. Некоторое время руководителем строительства дороги был Бурсак Бузуртанов-Мохлой из Верхнехулийского замка Дударовых, который в одно время был наибом Шамиля» [ПМА. Бузурганов].

Сложная обстановка в Ингушетии и разделенность народа на два лагеря диктовала народу необходимость в определении с выбором, как одной из противоборствующих сторон, так и единой религии. Выбор мусульманской религии ингушским народом был предопределен и в силу того обстоятельства, что его соседи, с которыми издревле поддерживались близкие отношения, уже исповедовали ислам. Так, среди ингушей находилось немалое количество мулл - представителей соседних народов. Один из них - Башир Ашиев, кумык по национальности, один из руководителей восстания, известного как «Назра-новское возмущение», который обучал «арабской грамоте ингушских детей в селениях, лежащих вблизи крепости Назрань», казненный царским военным командованием после поражения восстания [История. 2013. С. 266]. Еще один участник восстания, мулла Урусби Мугаев, «вероятней всего», являвшийся «представителем одной из дагестанских народностей», был также казнен [История. 2013. С. 266]. Трагичность описываемой ситуации придавала сложившаяся разделенность ингушского общества на два лагеря; как на территории Имамата, так и на стороне царизма в разных структурах несли службу представители ингушского народа. В последние годы в Дагестане развернута плодотворная работа по выявлению арабографических источников (официальных документов, писем, посланий, приказов, наставлений, книг и т.д.) Имамата, в которых попадаются материалы, освещающие разные стороны из жизни и ингушского народа. К таковым относятся сведения о приближенных Шамиля - мусульманских ученых, мудирах н наибах ингушской национальности.

Общеизвестно, что Шамиль в абсолютном большинстве мудирами и наибами назначал людей из числа мусульманских ученых. В силу этого данные исторические личности чиновников необходимо рассматривать и как религиозных деятелей Имамата. «Особым вниманием и симпатией Шамиля пользовались молодые ученые, образованные люди из самых разных уголков Имамата, при назначении наибов Шамиль отдавал им предпочтение, даже несмотря на отсутствие у них опыта военного руководства... Он их везде находил, смело выдвигал, строго воспитывал, поддерживал во всем, оберегал и очень любил. Свое доброе, отеческое отношение к таким наибам он не скрывал, наоборот - при каждом случае подчеркивал и писал об этом в письмах» [Дадаев. 2009. С. 97]. Первым здесь следует назвать имя крупного мусульманского ученого, муфтия Ичкерии в шамилевский период - «Мухаммада из Ингушетии». «Мухаммад был известным ученым, богословом и предводителем ингушей - мухаджиров, обосновавшихся в горных районах Чечни. Он был известен в Имамате своей храбростью и мужеством, уговаривал ингушей переселиться с равнины, где они находились под присмотром царских войск, в горную Чечню, в Имамат. Одно время он был муфтием Ичкерии» [Дадаев. 2009. С. 242]. Также приводятся данные и о том, что он был в другое время наибом Шамиля в Ауховском обществе [Дадаев. 2009. С. 242]. Из представленного сообщения становится очевидным факт миграции в первой половине XIX в. определенной части ингушей в сторону Чечни. Не исключено, что часть из них оседала также и в Ауховском обществе, среди единоплеменников. Вероятно, что в сторону Имамата мигрировало немало ингушского населения, если представитель мухаджиров-ингушей был назначен на один из самых сложных иответственных постов в иерархии шариатского государства - Муфтием Ичкерии. Отметим, что имя Муфтия Мухаммада совпадает с периодом деятельности таких выдающихся личностей, как Джамалуддина Казикумухского, Ташу-Хаджи, Абдурахман-Хаджи Согратлинского, Юнуса Чиркейского. Аслан-кади Цудахарского и других, имевших большое влияние, как на самого Шамиля, так и на все управление в государстве. Из сообщения нам неизвестны периоды работы Мухаммада Муфтием и наибом в Ауховском обществе. Неслучайно, на наш взгляд, и определение Шамилем места второй службы Мухаммада - наибство Ауховского общества, учитывая факт этногенетического родства ингушей с акинцами. К сожалению, мы не располагаем сведениями о принадлежности Муфтия Мухаммада к какому-либо ингушскому роду и обществу. В Имамате он был известен только под своим именем и страны, откуда он происходил - «из Ингушетии».

Другая личность наиба в Имамате - ингуш Бурсак. Это выходец из Верхнехулинского замка Дударовых, о котором Ю.У. Дадаев пишет: «Бурсак был выходцем из ингушского села Хули» и «наибом Шамиля» [Дадаев. 2009. С. 147]. В народной памяти сохранились сведения об этой личности. Так, информант Бузуртанов Хаджи-мурад Жабраилович, праправнук Бурсака, предоставил нам немало сведений о нем: «Однажды Бурсак по дороге встретил всадника. По виду и по вооружению он признал в нем убийцу своего дяди по матери (она была родом из Евлоевых). Предупредив его об этом, Бурсах стал драться с ним. Вскоре у обоих сабли сломались, и они, устав, разошлись - Бурсак ушел в Мохал. а убийца дяди - в Цори. Дома, перевязав свои раны, Бурсак пошел в Цори. Тот сидел, закрыв двери, в одной из башен. Увидев у подножья Бурсака, он свалил угол башни на него, но Бурсак ловко увернулся и остался жив. Поднявшись в башню, Бурсак убит своего противника. За то, что цороевцы его не защитили, он перед смертью сказал: "Чем быть гостем у цороевца, лучше быть врагом у противника'’ - "Цхъорочун хьаша хулучул -довхочун маьри хитар толашагIа да”. Башня без верхнего утла стоит и сегодня в Цори. За это Евлоевы в награду дали племяннику участок земли рядом со своим замком Ний» [ннф. Бузуртанов. ПМА]. По данным информантов Бурсак жил в Мохале, а затем, после отделения от семьи, в верхнехулийском замке Дударовых (по всей вероятности, именно поэтому Бурсака знали в Имамате, как выходца из Хули. - Авт.). Отец Бурсака - Баишк Бузуртанов - был известным народным героем, целителем, святым человеком, помогавшим выжить ингушам во время голода. Впоследствии сын Бурсака. Бунхо, также стал народным целителем, мастерство которого позволяло ему проводить трепанацию черепа [инф. Дударов. ПМА]. Потомки Баишка - Бурсак, Бунхо иих дети проживали в районе Бартбосе Ангуштинского общества в местечке Мохлой-Юрт вплоть до 1859 г. «Дорога, идущая со стороны Чечни и проходящая через Цори, Мохал, Гул и дальше через Хевсуретию в Грузию была специально проложена во время Шамиля для соединения с Турцией. Руководил этими работами Бурсак. Это был очень сильный и энергичный человек. Однажды Шамиль ударил своей плетью его коня. Это была недопустимая оплошность со стороны Шамиля. Бурсак сказал Шамилю, что он, имея подобный сан, зря ударил его коня и что сделал он это из гордыни и спеси, которые не к лицу имаму. Устыдившись слов его, Шамиль признался принародно в этом и сказал, что Бурсак прав. Умер Бурсак по дороге в Мекку» [инф. Бузуртанов. ПМА].

В арабографических документах периода Имамата фигурирует имя еще одной личности из ингушей. Это наиб Шамиля в Галашках Дударов [Дадаев. 2009. С. 178] На сегодня в документах он проходит только под фамилией. Есть разные предположения насчет имени наиба. Одни его считают Казимагомедом Дударовым [Дадаев. 2009. С. 178]. сыном основателя селения Инал-Юрт (ныне Хумалаг) Инала Дударова, который перешел на сторону Шамиля из-за поселения в его родном ауле Инал-Юрт осетин-христиан. Это известная личность, он является братом царского генерала Магомета Дударова (инг.: Инала Махьмад). жившего в с. Джейрах ипохороненного здесь же. По рассказу информатора Магомет Дударов, после возвращения из места службы, также узнал о передаче осетинам-христианам царской властью основанного его отцом Иналом родного селения. Он вместо этих земель запросил у Ахпаччахь (наместника царя на Кавказе, досл.: «царь наполовину») равнозначного наделения его землей. Просьба его была удовлетворена и ему был выделен участок в другом месте в размере около тысячи десятин [инф. Дударов. ПМА]. Но вполне возможно, что наибом в Галашках был и вышеназванный Бурсак Дударов. Тем более, что место службы Бурсака наибом на сегодняшний день исследователями еше не выявлено.

Четвертая личность из ингушских наибов Шамиля - «кистинец Асирко-Мухамад оглы (Кистинский наиб Шамиля»). Если вышеприведенные наибы у Ю.У. Дадаева приводятся отдельно, то Асирко-Мухамад приводится лишь в общем списке наибов Имамата [Дадаев. 2009. С. 96], что связано с недостатком информации о жизни и деятельности данной личности на службе у Шамиля.

Таким образом, можно констатировать далеко неоднозначное отношение ингушей к событиям периода Кавказской войны. Реальность во многом существенно разнится с устоявшимися официальными утверждениями об отношении ингушского народа к народно-освободительному движению кавказских народов против колонизации Кавказа Россией. Мы видим в перечне руководства Имамата четверых государственных деятелей из ингушей - наибов Шамиля, один из которых являлся в одно время и Муфтием Ичкерии. Надо сказать, что в государстве, где все управление основывалось на шариате, должность Муфтия была архиважной, ответственной и, конечно же, наиболее почетной. И это было огромным доверием со стороны Шамиля.

В представленной работе на основе новых фактов сделана попытка показать сложную обстановку- как внутри самой Ингушетии, так и вокруг нее в XIX столетии, неоднозначное отношение ингушского народа к Кавказской войне. Впервые на основании новых исследований дагестанских ученых, подтвержденных государственными документами Имамата Шамиля, в научный оборот приходится ввести термин мухаджиры по отношению к ингушам-мусульманам, мигрировавшим целыми группами в сторону Северо-Восточного Кавказа в период Кавказской войны. Из числа сторонннков-ингушей нового государства Шамиля вырастали государственные деятели, входившие в состав управления, имея в социальной иерархии одни из самых высоких должностей в духовных, административных и военных сферах. Разделенность ингушского общества на два лагеря - сторонников Шамиля и сторонников царской власти - диктовала необходимость определиться в принятии одной религии для всего народа. «Политика царизма и его наместников... создала невыносимые условия для жизни... Необходимо было найти какой-то выход. И таким выходом стало духовное учение... Шейха Кунта-Хаджи» [Албогачиев. 2012. С. 65].

Появление именно в это время в среде нахских народов Шейха Кунта явилось, бесспорно, объединяющим фактором на основе Ислама для всего ингушского народа».

Библиография

Акты - Акты Кавказской археографической комиссии. Т. IV.

Албогачиева, 2014 - Албогачиева М.С-Г. Ислам // Ингуши. М. 2014.

Дадаев, 2009 - Дадаев Ю.У Наибы и мудиры Шамиля. Махачкала, 2009.

Далгат, 2008 - Далгат Б.К. Родовой быт и обычное право чеченцев и ингушей. М.. 2008.

История, 2013 - История Ингушетии. Ростов-на-Дону. 2013.

Албогачиев, 2012 - Албогачиев Р-Х. Ш. Шейх кунта-Хаджи. Его жизнь и духовная деятельность Шейх, устаз, овлия Кунта-Хаджи Кишиев. Нальчик. 2012.

Информаторы:

Бузуртанов Хаджимурад Джабраилович, 1959 г.р. Проживает в с. Али-Юрт. РИ;

Дударов Мурат Магометович, 1926 г.р. Проживает в с. Бейни. РИ.

Источник: Вестник Ингушского научно-исследовательского института гуманитарных наук им. Ч.Э. Ахриева №1 — 2015 г.

Вы можете разместить эту новость у себя в социальной сети

Доброго времени суток, уважаемый посетитель!

В комментариях категорически запрещено:

  1. Оскорблять чужое достоинство.
  2. Сеять и проявлять межнациональную или межрелигиозную рознь.
  3. Употреблять ненормативную лексику, мат.

За нарушение правил следует предупреждение или бан (зависит от нарушения). При публикации комментариев старайтесь, по мере возможности, придерживаться правил вайнахского этикета. Старайтесь не оскорблять других пользователей. Всегда помните о том, что каждый человек несет ответственность за свои слова перед Аллахом и законом России!

Комментарии

Элмарз Вс, 25/03/2018 - 13:25

Патриархальная религия ингушей прошла испытания красной сектантской и зеленой религии арабских вах-нацистов, которая внедрялась на государственном уровне.

Абббас с перископом Вс, 25/03/2018 - 21:01

Орнаментом Даурбекрв написал гораздо больше ,чем написано в статье и чуть чуть не так как в статье.
Ёмкий орнамент.образный.

© 2007-2009
| Реклама | Ссылки | Партнеры