С 20 сентября 2014 года в Джейрахском и Сунженском районах Ингушетии по приглашению Археологического центра имени Крупнова работает группа специалистов-дендрохронологов из Института географии Российской академии наук, которые совместно со специалистами Центра берут пробы древесины на анализ, чтобы точно определить время строительства того или иного памятника архитектуры. При современных методах анализа можно определить возраст той или иной деревянной детали с погрешностью лишь в 10-15 лет. При этом учитывается и то обстоятельство, что дерево могло быть срублено значительно раньше, но вряд ли больше, чем за два-три года.

Незадолго до приезда специалистов-дендрохронологов из Института географии РАН мне позвонил из Археологического центра Умалат Гадиев, мой хороший друг, и попросил узнать, есть ли в Джейрахском районе деревья возрастом в двести пятьдесят-триста лет, которые нужны специалистам для сравнения с образцами древесины, взятыми из башен. К сожалению, таких деревьев мы обнаружить не смогли, но благо они есть в Сунженском районе, где сохранились древние лесные массивы.
В продолжительной беседе Умалат рассказал мне о том, что четыре года назад один профессор из Германии взял образцы нескольких десятков наших архитектурных памятников, но до сих пор не прислал результаты анализов, так что приходится делать эту работу повторно, уже с российскими специалистами. Мне это показалось удивительным – ведь немцы самые пунктуальные люди в мире.
22 сентября объединенная группа специалистов Института географии РАН и Археологического центра имени Крупнова во главе с Владимиром Мацковским и Умалатом Гадиевым начала делать спилы древесины с башни Цуровых в Джейрахе.
Задача оказалась достаточно сложной, потому что в 1952 году, когда ингуши были в выселении, новые поселенцы во время пьянки устроили пожар и все деревянные конструкции внутри выгорели. Но все же, в верхнем этаже удалось найти несгоревшие балки из липы. Помимо этого, образцы великолепно сохранившейся дубовой древесины находились в основании машикулей (балкончиков, прикрывающих самые верхние бойницы).
Почему средневековые мастера в башне Цуровых вместо каменных глыб, как в других боевых башнях, использовали короткие дубовые брусья, осталось неясным, но в данной ситуации они очень пригодились.
После взятия образцов древесины с башни Цуровых, группа исследователей направилась в селение Бялган, а оттуда они продолжат путь в Тумгойское ущелье, а затем – к Тхаба-Ерды и основным крупным башенным комплексам Таргимской котловины. По словам московских специалистов, результаты республика получит дней через сорок, как максимум. В разговоре с Умалатом Гадиевым мы затронули и щекотливую тему преднамеренного увеличения возраста архитектурных памятников и пришли к единому мнению, что ложь не привлечет ни одного лишнего туриста, если это делается с такой целью.
А ведь истина здесь очень проста… В Горной Ингушетии есть памятники всех эпох, начиная с каменного века; есть полуподземные склепы раннебронзового века в Эгикале, остатки циклопических сооружений возраста египетских пирамид в Кели, Лейми, Дошхакле и многих других местах, пещерные охотничьи храмы с кремневыми, бронзовыми и железными наконечниками, забитыми в их своды, и много другого, что невозможно перечислить на одной странице.
Но классические ингушские «В1ов» или «Б1ов», как теперь говорят многие, строились вплоть до середины 18 века, что, скорее всего и покажут нам нынешние анализы древесины.
Перед отъездом группы я не удержался и осмотрел спил дуба, который был на открытом воздухе, под дождем и снегом целые столетия. Сохранность дерева была невероятной. Я вспомнил, как отец рассказывал мне, что в году, зимой, есть только десять дней, в которые можно рубить лес, если хочешь, чтобы он был качественным и служил многим поколениям. Конечно же, я сразу забыл, что это за дни. Предки же, видно, помнили всегда.

Р. Цуров,
Джейрах