Об этом президент Ингушетии Юнус-Бек Евкуров заявил на встрече в редакции "Комсомолльской правды""Надо уметь заглаживать углы"- Юнус-Бек Баматгиреевич, сейчас, с точки зрения безопасности, к чему дело в Ингушетии идет? У вас там период обострения или…- Наоборот. Снижение напряженности. Существенное. Если говорить о статистике, которую мы в последнее время наладили и которая более-менее объективная... Конечно, не все показатели мне нравятся. Но у нас сокращается количество особо тяжких и тяжких преступлений, а также связанных с терроризмом.А главное - лучше стало с их раскрываемостью. В 2009-м тяжких было 513, раскрыто - 315. За 11 месяцев этого года: тяжких - 340, раскрыто - 181.Или вот строка: "Посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа". Есть у нас такая беда... В прошлом году было 143 таких преступлений (раскрыто 104), в этом - 100, правда, раскрыто пока всего 40.Конечно, мы не говорим, что вот - победили. К сожалению, до победы далеко. Но тенденция к улучшению обстановки - она уже видна.- В соседней с вами Чечне оперативные мероприятия в основном проводят местные силы правопорядка, что считается наиболее эффективным. А у вас так пока не получается?- Мы тоже своими силами проводим такие мероприятия, но не в таком объеме. Мы к этому стремимся. И хотим сами этого. Почему я и попросил президента Дмитрия Медведева и премьера Владимира Путина увеличить, хотя бы временно, численность наших спецподразделений. Нам обещали помочь.- Некоторые правозащитники утверждают, что в Ингушетии не снижается количество похищенных людей - якобы в этом замешаны правоохранительные органы...- С правозащитниками я встречаюсь довольно часто, и мы где-то друг друга понимаем, где-то - нет. С так называемыми "похищениями" - здесь такая проблема. Бандиты не только совершают преступления, но и ведут против наших правоохранительных органов информационную атаку, прежде всего с помощью сайтов. Можно сказать, это такая психологическая акция. Сейчас любого задержанного они объявляют "похищенным". Вот наши милиционеры на рынке недавно проводили оперативные мероприятия, задержали подозреваемых (и только), повезли их в РОВД... Машина еще не успела доехать до отделения, а на сайтах уже сообщение: "В Назрани - опять похищение!" Когда человека потом отпускают, никто же опровержение не дает. Потом за границей все это подсчитывают. Страшные цифры получаются!Да, наши милиционеры не ангелы. Никто не застрахован от нарушения закона в момент активной фазы спецоперации. Но я все время требую, и добиваюсь, чтобы так было: если к кому-то применили слишком жесткие меры, - надо обязательно извиниться. А если нужно - обратиться ко мне, чтобы я помог возместить материальный ущерб. У нас ситуация такая, что мы не должны людям давать повод держать на нас зло. Такие случаи не только в Ингушетии, во всей стране, во всем мире. Надо уметь эти углы заглаживать, чтобы не было негатива.- Как вы оцениваете численность бандподполья в боевом крыле и в идеологическом?- Если говорить о боевом крыле, разные СМИ разные цифры называют: и 40 человек, и 50, 60. Но реально - об этом говорят и наши наблюдения, и анализ оперативных данных - сейчас на территории республики остается порядка 30 бандитов. Но у них, к сожалению, есть пособники...- И сколько?- Плюсуйте к каждому бандиту еще по пять человек. В основном это - родственники. Мы знаем их, что называется, в лицо и с ними работаем. Это позволяет людей освобождать от влияния банд и возвращать к нормальной жизни.Среди пособников есть и те, к счастью, их не так много, кто скрытно действует в различных структурах власти и чиновничьей среде, в коммерческих структурах. Сами они в боевых действиях не участвуют, но поставляют бандитам вооружение, продукты...Что же касается идеологического крыла... Таких явных, ярых идеологов уже не осталось. В так называемых сектах сейчас не более 70 человек. С ними мы проводим беседы - раз в три месяца обязательно встречаемся. Есть и те, кто на пятничных проповедях пытается внушать свои взгляды "между строк". Но и они становятся уже не столь активными...- Это священнослужители?- Не только. Эти люди и на стройках работают - каменщиками, сварщиками... Когда с ними разговариваешь, великолепные собеседники. Все знают. Не скажешь, что они "враги народа"."Нужен закон против ваххабизма"- Ваххабизм – насколько это для вас серьезная проблема? И не надо ли его законодательно запретить?- Он не разрешен.- Но закона федерального такого нет…- Нет. Его и раньше не было вообще… Ни запретов. Ни разрешений. Потому что прежде надо правильно сформулировать: где границы ваххабизма. Мы это сделаем и будет ограничивать экстремизм.С другой стороны, чрезмерное внимание к этой теме создает ненужный ажиотаж… Запретный плод сладок. Вообще, религиозная составляющая не должна быть чрезмерной во власти.Я, например, все обряды соблюдаю. И в мечеть хожу. Но это не является стилем моей жизни. Это я в душе с богом. Это не для показухи. Это мои отношения с богом. Не нужно это чересчур выпячивать. Это вопрос совести каждого.Сейчас многие полюбили демонстрировать свою истовую религиозность: «Я молюсь». А это что, показатель благости и честности, что ли? У нас все молятся, тогда откуда, если все такие хорошие, преступления? Если все такие молящиеся, честные, откуда тогда коррупция, воровство? Разве этого нет?Даже студенты пишут: нет молельной комнаты. А я говорю: а с чего она там должна быть?- Университет не в Ингушетии?- В Москве, других регионах. Ислам – такая религия, которая позволяет вечером восполнить те молитвы, которые ты не успел совершить за день. Университет, школа – для того, чтобы знания получать. Пророк завещал учиться!Государство должно сотрудничать с религиозными, духовными лидерами – муфтиями, имамами, но религия не должна главенствовать в этом дуэте.- Почему вы так считаете?- Я всегда говорю: у каждого из нас есть отец. Первый, кто вкладывает в голову, в сознание своего ребенка законы жизни и каноны религии. Ему предписано быть таковым и по исламу, и по законам - по всему. С него спросится в первую очередь, если он этого не сделал.Понятно, что мечети нужны, но это не значит, что они должны возводиться бесконтрольно. Все, что связано с религией, - то ли это учеба, то ли строительство религиозных учреждений - должно делаться с ведома Духовного управления мусульман республики.На улицах Назрани нередко можно встретить таких девушек.Сегодня нам нужна центральная мечеть и мы ее строим. Это важный проект для Ингушетии. Но реализовывать его мы будем не на бюджетные средства, а за счет поддержки граждан и национальных диаспор из других регионов, да и со всего мира - если захотят участвовать в проекте.Задача духовных лидеров, имамов – проповедовать толерантность и терпимость, говорить о мире и примирении, в том числе выступать против обычая кровной мести, который наносит нам достаточный урон..Но не обострять обстановку.Был один такой случай: взорвали магазин, якобы он торговал спиртным. Мне сказали, что имам в своих проповедях подстрекает к радикализму. Я у имама спрашиваю: «Почему вы говорите то, что спиртное нельзя продавать? Из десяти человек, которые вас слышали, девять согласились с радикальным мнением, а один еще и пошел взрывать?» Он отказывается: «Я же не призывал взрывать, я только сказал, что нельзя торговать спиртным».Да, вера учит нас: для мусульманина торговать спиртным – грех, пить спиртное – грех. Но у нас живут не только мусульмане. Вот у вас есть магазин, говорю я, где мусульманин может купить то, что ему нужно. Тогда почему вы ограничиваете другие веры и национальности, которые хотят отметить свой праздник и выпить по сто грамм? Конечно, пьянство – безобразие, но не все же - пьяницы и алкоголики? А вы тех, кто не похож на вас, хотите ограничить. Где тогда справедливость?И второе, рассуждаю я, объясните: вы говорите, что чиновники берут взятки, хоромы строят. Плохо это? Плохо, и мы стараемся с ними бороться. Но вы спросите тех подпольных «агитаторов», которые восхваляют террористов: «А есть хоть один случай, чтобы стал смертником родственник любого лидера бандподполья? Если это святое дело, кто из их жен или сыновей пошел на этот «подвиг»? Покажите? Нет их. А теперь расскажите, где находятся дети всех лидеров бандподполья? Они находятся за границей. Они имеют виллы, они имеют деньги. Вот и спросите: откуда эти деньги, эти виллы?» Я также разговариваю и с молодежью. Я говорю: если ваххабиты утверждают, что борятся за веру, за Аллаха, который есть справедливость и добро, то, почему они Хаттаба, Саида Бурятского, Басаева или других боевиков делают посредниками между Пророком и людьми? Где логика? И я хочу, чтобы наши имамы помогали человеку думать и принимать самостоятельное решение, а не подстрекали его на радикальные поступки. Это позволяет, по крайней мере, разговаривать на равных. По-честному."Нельзя детей лишать детства"- А где вы с имамами по-честному разговариваете?- Везде - в мечетях, на сходах граждан в населенных пунктах.- А они могут стать вашими союзниками?- Они и есть наши союзники без всяких условий. И власть делает для этого многое.У нас была дискуссия: почему девочкам запрещают носить хиджабы в школе? То есть, на этом тоже кое-кто хотел очки набрать. Но, сказал я, давайте рассуждать: «В школе устав есть?» - «Есть». «Устав, что гласит? В какой форме должен ходить ученик?». - «В такой-то». «Почему ты должен одевать своего ребенка по-другому?».И главное, нельзя детей лишать детства.В мечети есть определенная форма. Никто же не заходит туда, нарушая принятый порядок? Тогда почему кому-то хочется нарушать порядок, заведенный в школе?Я считаю, нельзя играть в эти "игры". Даже пытаться! Я не позволю это делать.Но, опять же, не позволю никому - из представителей местных властей или правоохранительных органов - преследовать тех, кто одел хиджаб. Пожалуйста, носите. Но опять же, не критикуйте тех, кто его не носит.Иногда слышу и такое: мол, я должен всех женщин одеть в платки. Я этого не сделаю. Почему? У каждой женщины есть отец, есть братья, есть мать – пусть они разбираются. Когда мне советуют, что надо со всех снять хиджабы, тоже не сниму. Но я противник одевать школьниц или студенток в паранджу или хиджабы. Потому что надо дать им жить. Это их детство. Вырастут, замуж выйдут, пусть мужья определяют, в чем им ходить..."Главное - коррупционера не посадить, а обезвредить"- Когда два года назад вы стали президентом, ваши первые заявления касались борьбы с коррупцией... Ну и как?- Сложный вопрос... Я считаю, что при комплексном подходе можно существенно снизить проявление этого зла, которое реально мешает жизни общества. В республике за эти два года мы провели очень активные мероприятия против преступлений коррупционной направленности.Могу привести такие цифры... За 11 месяцев 2010 г. совершено 35 преступлений, связанных с коррупцией, раскрыто -18. Процент раскрываемости 46,1%. Но для нас это уже неплохой результат - в прошлом году было всего 26,3 %.- А что с коррупционерами?- Они получили условные сроки. И еще на них наложили штрафы.Главное - неотвратимость наказания. Главное - коррупционера не посадить, а заставить вернуть украденное с конфискацией всего, что он наворовал.А если говорить о взятках... Есть идея, чтобы больше, в разы, штрафовать того, кто берет взятки. Я считаю, что больше надо наказывать и того, кто их дает, кто соблазняет чиновника, падкого на мзду."Нам в школе не хватает учителей"- Что происходит с идеей возвращения русских в Ингушетию?- Дело тут вовсе не в том, насколько безопасно сейчас жить в Ингушетии. Я прекрасно понимаю: даже если будет обеспечена супербезопасность, переселенцы сюда сразу не хлынут.Я общаюсь со многими русскими, которые уехали из наших краев, с молодежью, кто приезжает к нам на праздники. Бывает, в других регионах ко мне подходят люди, которые жили на Кавказе в советское время. Да, у них есть определенная ностальгия. Но они говорят: дело не в том, что там стабильности нет, мы уже устроились на новом месте, создали условия для себя, нормально живем.Зачем тому же бывшему жителю Ингушетии, который живет сейчас на Ставрополе, бросать все и отправлять сюда свою семью? Я понимаю, если бы он здесь зарабатывал, как в советское время на Севере. Тогда стимул какой-то был бы, чтобы приехать. А так еще неизвестно, землю дадут или нет, будет работа или нет. Если бы они в других регионах нищенствовали - тогда понятно, вернулись бы назад.Я считаю, нам надо обратить внимание, например, на среднеазиатскую русскоязычную диаспору. Там есть желающие вернуться в Россию. Вот с ними можно проводить работу. И мы готовим сейчас варианты их обустройства непосредственно в нашей республике.Но тут не так все просто. Ну, привезем мы 30-40 тысяч новых граждан, и что? Надо ведь жилье им найти, работу дать. Это в нашем регионе, где и так высочайшая безработица? А мы еще искусственно усугубим проблему... Понятно, что тогда будут и стычки, и драки с местным населением. Зачем это надо? Наоборот, надо такие условия создать, чтобы не было противостояния коренных и некоренных.Я недавно был в Пензе. Там, как и в некоторых других областях России, в сельских школах - недобор учеников, школы закрывают, а учителей – сокращают.- А почему именно Пенза? У вас какие-то отношения с губернатором?- У меня со всеми хорошие отношения… Я и со Ставропольским губернатором говорил. В интернете предложения свои размещаем.- А у вас нехватка педагогов?- Нехватка. И особенно специалистов дошкольного воспитания и учителей начальных классов. Хотя и в старших классах тоже. Вот мы сейчас хотим в каждой школе создать отдельный класс для особо одаренных детей. Конечно, их учить – нужны хорошие педагоги. И мы готовы привлекать на контрактной основе специалистов любой национальности… Можно работать, например, вахтовым методом – два-три учителя по очереди по несколько месяцев. А если захотят семьями ехать – предоставим жилье, создадим все условия.Нам нужны такие специалисты. Вот тот же простой селянин понимает прекрасно, что не может, например, работать в школе, и ему интересно, чтобы хороший учитель преподавал его детям, независимо от того, кто он по национальности и откуда он родом. То же самое и с медициной...

Александр ГАМОВ kp.ru