10 мая ЧР отмечает День памяти и скорби.Без преувеличения,одна из самых трагических страниц в истории вайнахского народа – это депортация чеченцев и ингушей в Среднюю Азию и Казахстан в период 23 февраля по 9 марта 1944 года.Однако подготовка к этому чудовищному преступлению начиналась гораздо раньше.

В этой статье мы приводим выдержки из книги «Чечня:через круги ада» авторов д.и.н. Мусы Ибрагимова и д.и.н. Мовсара Ибрагимова.

В начале марта 1942 г. без объяснения, каких-либо причин в Чечено-Ингушетии был прекращен призыв в армию по воинской обязанности. Тогда же, уже отмобилизованная в добровольном порядке, полностью обеспеченная конным составом, хорошо экипированная, укомплектованная опытным командным и политическим составом, уже получившая свой армейский номер, Чечено-Ингушская кавалерийская дивизия была по личному указанию Л. Берия распущена. Лишь по настоятельному ходатайству Чечено-Ингушского обкома ВКП(б) и СНК республики из состава дивизии была сохранена одна часть – 255-й отдельный чечено-ингушский кавалерийский полк. Показательно, что с лета 1942 г. и вплоть до конца 1942 г. он отлично дрался с противником под Сталинградом, понес огромные потери, которые так и не были восполнены из Чечено-Ингушетии: действовал запрет на призыв по воинской обязанности.

Других отдельных воинских формирований из чеченцев, за исключением еще одного кавалерийского дивизиона добровольцев, за все время войны так и не производилось. С 1942 года было принято негласное решение о запрете на присвоение звания Героя Советского Союза лицам чеченской и ингушской национальности. Были введены ограничения и на награждение другими орденами. В архивах имеется большое количество представлений на награждение, которым так и не был дан ход по этой причине.

Операция «Чечевица»

Зимой 1944 года началась самая массовая операция НКВД по депортации горского населения Северного Кавказа. Подготовка к проведению спецоперации по выселению чеченского и ингушского народов с родных мест началась практически сразу после освобождения Северного Кавказа от немцев в феврале-марте 1943 года. Кремль начал разрабатывать план переселения чеченцев и ингушей в восточные регионы страны. В октябре 1943 года в республику для изучения ситуации приехал заместитель наркома внутренних дел Б. Кобулов. А в ноябре того же года В. Чернышев на совещании с начальниками управлений НКВД регионов, куда выселялись калмыки, в частности, обсуждал с ними вопросы, связанные с намеченной операцией «Чечевица» по выселению чеченцев и ингушей. Всего 200 тысяч человек планировалось расселить в Новосибирской области, а еще по 35-40 тысяч человек – в Алтайском и Красноярском краях и в Омской области. Однако первоначальные планы были отклонены, и к декабрю 1943 года созрел новый план переселения этого же контингента, но уже в Казахскую и Киргизскую ССР.

Известный историк Рой Медведев пишет, что решение о ликвидации Чечено-Ингушской АССР было принято после обсуждения на совместном заседании Политбюро и ГКО 11 февраля 1944 года. На заседании прозвучали два мнения. В. Молотов, А. Жданов, Н. Вознесенский и А. Андреев предложили ликвидировать Чечено-Ингушскую АССР и немедленно выселить всех чеченцев и ингушей с Северного Кавказа. К. Ворошилов, Л. Каганович, Н. Хрущев, М. Калинин и Л. Берия предложили повременить с выселением до полного освобождения Северного Кавказа от немецкой оккупации. К мнению присоединился и И. Сталин. Лишь один А. Микоян, соглашаясь в принципе, что чеченцы и ингуши должны быть выселены, высказал опасение, что депортация повредит репутации СССР за границей.

Как пишет А. Н. Яковлев, план депортации чеченцев и ингушей с их исторической родины начал формироваться с осени 1943 года. Эта операция получила название «Чечевица», очевидно, обыгрывалось слово «чеченцы». В октябре 1943 года по Чечне «путешествовала» бригада НКВД под руководством заместителя наркома Б. Кобулова, которая собирала материал об «антисоветских акциях», происходивших на Северном Кавказе с первых дней советской власти до времени их визита. На имя Лаврентия Берия бригадой была направлена «Докладная записка о положении в районах Чечено-Ингушской АССР». 13 ноября Берия написал на ней: «тов. Кобулову. Очень хорошая записка». В докладной Кобулова отмечалось, что республике действовало 38 религиозных сект, и руководителей этих сект население почитало «святыми». Утверждалось также, что в них насчитывалось более 20000 человек, которые предположительно участвовали и в антисоветской деятельности. В 1943 году по приказу Берия в ЧИАССР были направлены картографы, топографы и геодезисты для проведения съемочных работ на местности на всей территории республики. С этого же времени началась концентрация войск на территории ЧИАССР и близлежащих районов. Характерно, что первыми стали прибывать охранные войсковые части НКВД.

Одновременно вблизи республики были дислоцированы авиационные части, задачей которых было не только боевые вылеты на линию фронта, но и наблюдательные и разведывательные полеты над горными районами ЧИАССР. Как полагают некоторые исследователи, не исключалось применение химического оружия в горных районах и лесных массивах, где, по мнению НКВД, могли дислоцироваться повстанческие и бандитские группы, а также немецкие парашютисты. Для этого предполагалось использовать 105-ю и 126-ю авиационные дивизии, располагавшиеся на территории ЧИАССР. В Грозный было перебазировано Конотопское военное авиационное училище, летный состав которого также предполагалось использовать для выполнения специальной операции.

Все подготовительные мероприятия возглавил нарком НКВД Берия. С целью предотвращения несанкционированного попадания химических бомб и снарядов на нефтепромыслы и большие города Берия подписал приказ №00609 о приведении Грозного в полную боевую готовность к противохимической и санитарно-химической защите. Первый секретарь Чечено-Ингушского обкома ВКП(б) В.А. Иванов был запрошен о точной численности населения Грозного и количества в нем газовых убежищ. В ответе Иванова, направленном в Москву, говорилось, что «основные промышленные объекты нефтяной промышленности Грозного к противовоздушной обороне подготовлены удовлетворительно», зато «жилой сектор Грозного… подготовлен крайне неудовлетворительно», а в нем проживало к тому времени 229445 человек. Газоубежищ первой категории в городе (с полной системой фильтровентиляции и герметизации) было лишь 40, и они готовы были принять не более 6385 человек. Общая же вместимость газоубежищ в городе была рассчитана не более чем на 10749 человек.

Историк Хамзат Гакаев считает, что даже беглый анализ приведенных документов и ретроспективное рассмотрение политической ситуации в ЧИАССР в 1943 году дает основание предположить, что Берия с согласия Сталина замышлял применить химические отравляющие вещества не столько против немногочисленных повстанческих и бандитских групп, сколько против всего чечено-ингушского населения, проживающего в горных районах Чечено-Ингушетии. В этом случае значительно облегчилась бы задача выселения оставшейся в горах незначительной части чеченцев и ингушей. И только то обстоятельство, что в результате этой акции может пострадать город Грозный, где были сосредоточены крупнейшие предприятия, на которых трудились свыше 50 тысяч высококвалифицированных рабочих, инженерно-технических работников и служащих, «отрезвляюще» подействовало на решительного и не гнушающегося никакими средствами для достижения своих целей Л. Берия…

По крайней мере, с осени 1943 года (по другим данным – с лета) о готовящейся акции был проинформирован Чечено-Ингушский обком ВКП (б), более того, на него решением Сталина было возложено оказание всемерной помощи войскам НКВД в этом вопросе. Почти каждый день в здании обкома проводились заседания бюро и секретариата, на которых обсуждались все детали предстоящей операции. Однако о точной дате ее проведения никому не было известно.

21 января 1944 года бюро Чечено-Ингушского обкома ВКП(б) приняло специальное постановление «О скрытых мероприятиях по обеспечению операции по выселению чеченцев и ингушей», в котором отмечалась необходимость проведения маскировочных пропагандистских акций, в том числе распространение слухов о якобы ведущейся здесь подготовке советских войск к близкой по времени Карпатской военной операции против немцев.

20 февраля в Грозный прибыло высшее руководство НКВД СССР во главе с Л. Берия, получившее на время проведения операции практически всю полноту власти в республике. Перед самым началом депортации партийное руководство республики ознакомило с решением ГКО весь партийный и советский актив из числа лиц коренной национальности.

В Докладной записке Сталину от 17 февраля 1944 года Берия писал: «Среди чеченцев и ингушей отмечается много высказываний, в особенности связанных с появлением войск. Часть населения реагирует на появление войск в соответствии с официальной версией, согласно которой проводятся учебные маневры частей Красной Армии в горных условиях. Другая часть населения высказывает предположение о выселении чеченцев и ингушей. Некоторые считают, что будут выселять бандитов, немецких пособников и другой антисоветский элемент».

В другой Докладной записке уже накануне начала депортации, 22 февраля, Берия докладывал Сталину: «Для усиления проведения операции по выселению чеченцев и ингушей после ваших указаний в дополнение к чекистским общевойсковым мероприятиям проведено следующее: было доложено Председателю СНК Чечено-Ингушской АССР Моллаеву о решении Правительства о выселении чеченцев и ингушей и о мотивах, которые легли в основу этого решения. Моллаев после моего сообщения прослезился, но взял себя в руки и обещал выполнить все задания, которые ему будут даны в связи с выселением. Затем в Грозном вместе с ним были намечены и созваны 9 руководящих работников из чеченцев и ингушей, которым и было объявлено о ходе выселения чеченцев и ингушей и причинах выселения. …40 республиканских партийных и советских работников из чеченцев и ингушей нами прикреплены к 24 районам с задачей подобрать из местного актива по каждому населенному пункту 2-3 человека для агитации. Была проведена беседа с наиболее влиятельными в Чечено-Ингушетии духовными лицами Б. Яндаровыми, А. Гайсумовым. Они призывались оказать помощь через мулл и других местных авторитетов. Выселение начинается с рассвета 23 февраля сего года. Предполагается оцепить районы, чтобы воспрепятствовать выходу населения за территорию населенных пунктов, население будет приглашено на сход, часть схода будет отпущена для сбора вещей, а остальная часть будет разоружена и доставлена к местам погрузки».

23 февраля 1944 г. в 2 часа ночи войсками были оцеплены населенные пункты, расставлены засады и дозоры, отключены радиотрансляционные станции и телефонная связь. В 5 часов утра под предлогом «всенародного празднования» Дня Советской Армии население ЧИАССР, во всех городах и аулах республики стало созываться на митинги и сходы. Как только сбор состоялся, участники сходов были окружены войсками НКВД, и им был зачитан приказ ГКО о депортации. Люди обыскивались, после чего их стали свозить на железнодорожные станции. Одновременно во все дворы были направлены солдаты, которые приказывали оставшимся в домах старикам, женщинам, детям в течение 10-15 минут собраться для отправки на станцию. Один из очевидцев этих событий, долгое время возглавлявший республиканский спорткомитет, А.А. Еськов писал: «22 февраля нас, коммунистов, руководящих разными отделами и службами, вызвали в обком и выписали срочные командировки. Мне выпало выехать в горный Ножай-Юртовский район. Там собрали партийно-советско-комсомолъский актив. За стол сел майор госбезопасности из Москвы… Его речь врезалась в память на всю жизнь. «За развал колхозного строя, – сурово чеканил майор, – бандитизм, за то, что вы никогда не были патриотами России, даже в царское время, решено выслать вас за границы республики. Всех. Время на сборы — 3 часа. Можно с собой брать 100 килограммов имущества, лично вам – по 500. Вы все активисты, должны сделать правильные выводы, помочь нам выполнить приказ». Как мы реагировали на такой произвол? Что ж, однозначно не ответишь. С одной стороны, время военное, о каком обсуждении распоряжений могла быть речь? Фиксировался в республике, что скрывать, и элемент бандитизма. Нет плохих народов, в каждом из них есть процент плохих людей. С другой стороны, страшное было горе людей. Кричали женщины, молчали старики с каменными, будто выточенными суровым резчиком, лицами. Помню, к грузовикам шла старуха, почему-то босиком, к ней жались трое темноглазых ребятишек.

Я прошел по пустому аулу. Вымерли дома, хлопали под ветром незапертые двери. Будто чувствуя необратимость происходящего, даже не лаяли собаки.

Зашел в пустой райком партии. В кабинете секретаря – три мешка денег: «Фронту» собирал весь район».

Люди, привыкшие видеть в своем доме солдат (с начала 1944 года почти в каждой чеченской и ингушской семье были размещены на постой солдаты) и делавшие все возможное, чтобы обогреть и накормить их перед отправкой на фронт, не понимали происходящего. Среди военнослужащих, участвовавших в этой крупномасштабной операции, были как сочувствующие населению, как и те, кто под влиянием бериевской пропаганды, видел в мирных жителях бандитов, преступников и предателей.

Многие из них, надо полагать, понимали, что женщины, дети, старики не должны нести ответственность за преступные деяния отдельных лиц. Очевидцы тех событий рассказывали о помощи, которую оказывали им солдаты. В частности, красноармейцы намеками давали понять о предстоящем выселении, помогали не ведающим о своей судьбе людям выбирать необходимое имущество в дорогу, продукты и многое другое. Студентка Юсупова Милана записала рассказ своей бабушки о выселении: «23 феврали в 4 часа утра наше село Кулой, Чеберлоевского района кишело солдатами. Шел снег. Дверь нашего дома открыли прикладом и вошли трое. Один что-то кричал, но ничего не было понятно. Как мы могли понять его, если ни слова не знали по-русски? Сначала солдаты все перевернули вверх дном, а потом стали тыкать дулом автомата и кричать. Один солдат был в годах, он все время что-то говорил, а я не понимала. У нас был небольшой деревянный комод, где хранились запасы зерновых и бобовых культур. Он подвел меня к этому комоду и говорил, пытаясь объяснить. А я думала про себя: «Да бери, что хочешь, лишь бы меня не тронул». Когда мы, выйдя во двор, запрягли быков в сани и приготовились к отъезду, этот старый солдат завел мою мать в дом, взял наволочку, вывалив ее содержимое, подошел к комоду и насыпал туда кукурузу и фасоль. Затем связал узелок и передал наволочку женщине. Вот так, благодаря сочувствию этого солдата, мы спаслись, возможно, от голодной смерти».

Уже днем, 23 февраля, Л. Берия докладывал И. Сталину: «Сегодня 23 февраля, на рассвете, начали операцию по выселению чеченцев и ингушей. Выселение проходит нормально.

Заслуживающих внимания происшествий нет. На 11 часов утра вывезено из населенных пунктов 94 тысячи 741 человек, т.е. свыше 20%, подлежащих выселению, погружены в железнодорожные вагоны из этого числа 20 тысяч 23 человека».

С людьми обращались жестоко, не щадили никого. Как вспоминал один из очевидцев событий, «больных сбрасывали с больничных коек. За проявленное недовольство – расстрел. За попытку к бегству – расстрел. За неправильно понятый приказ – расстрел. Об этом объявляли по-русски, хотя многие приказов не понимали». В результате за несколько первых часов депортации были расстреляны сотни людей.

Разумеется, приказ Берия, требовавший полностью освободить республику, в том числе и горные районы, от чеченцев и ингушей в отведенное время практически не мог быть выполнен. В силу большого снегопада и бездорожья в горных аулах Галанчожского района после окончания спецоперации, по оперативным данным, оставались невыселенным 6 тыс. чеченцев. Берия потребовал вывезти к станциям погрузки в течение двух дней, однако, как подчеркивает исследователь В.П. Сидоренко, реально выполнить это указание было крайне сложно. Дополнительные войсковые подразделения и запланированные 635 автомобилей так и не смогли прибыть в эти аулы, а имеющимися 20 автомашинами и 52 повозками вывезти людей оттуда было невозможно. По свидетельствам современников, больные, старики, беременные женщины – все, кто не был в состоянии быстро передвигаться в условиях зимних гор, загонялись в кошары и заживо сжигались. 27 февраля 1944 года в селе Хайбах были расстреляны и сожжены заживо люди из нескольких селений и хуторов Галанчожского района в количестве почти 700 человек.

1 марта 1944 года Л.Берия докладывал И. Сталину: «По 29 февраля выселено и погружено в железнодорожные эшелоны 478 тысяч 479 человек, в том числе 91250 ингушей. Погружено 177 эшелонов, из которых 159 эшелонов уже отправлено к месту нового поселения. Сегодня отправлены эшелоны с бывшими руководящими работниками и религиозными авторитетами Чечено-Ингушетии, они использовались при проведении операции. …Операция прошла успешно без серьезных случаев сопротивления. … Имели место 6 случаев попытки к сопротивлению со стороны отдельных лиц, которые пресечены арестом или применением оружия. В связи с операцией лиц арестовано 842 чел.». В этом же документе отмечается, «что за время подготовки и проведения операции арестовано 2016 человек антисоветского элемента из числа чеченцев и ингушей. Изъято огнестрельного оружия 20072 единицы, в том числе винтовок 4868, пулеметов и автоматов 479».

5 марта 1944 года комиссар госбезопасности 3 ранга Гвишиани докладывает заместителю наркома внутренних дел СССР генерал-полковнику Аполлонову о завершении запоздавшей операции по выселению чеченцев и ингушей из Галанчожского района. «Переселено 7255 чел. … По справкам и предписаниям НКВД-НКГБ ЧИАССР, арестовано 30 человек, убито 18 человек (подлежавших аресту)… До операции и во время ее в районе имели место несколько перестрелок наших войск с бандитами. В результате убито 18 человек, с нашей стороны убито 4 человека (средний командир, 3 рядовых), ранено 2 красноармейца… Из числа переселяемых в пути умерло и убито 19 человек».

28 февраля 1944 года последовал приказ Народного комиссара внутренних дел Союза ССР «О мероприятиях в связи с окончанием операции по выселению из Чечено-Ингушской ACCP». После успешно проведенной операции ставилась новая задача – обеспечить порядок и охрану горных районов республики. В этих целях создавались четыре оперативно-чекистские группы: Шатойская, Веденская, Галанчожская и Ножай-Юртовская, в составе 10 человек каждая. В придачу этим оперативным группам в районах сохранялись гарнизоны войск НКВД численностью до ротного состава каждый. Остальные войска, принимавшие участие в операции по выселению чеченцев и ингушей, возвращались к местам их постоянной дислокации.

Большой трагедией для сотен семей стало их разлучение с родными и близкими, потеря родственников на этапе препровождения к эшелонам и в самой дороге в Казахстан и Киргизию.

Долгим, трудным и трагичным был путь спецпереселенцев в Среднюю Азию и Казахстан. Люди ехали в товарных вагонах, предназначенных для перевозки скота. В них почти не было нар, печей для отопления. Там, где были нары, ложили больных и стариков. Женщины и дети сидели на полу. Молодежь ехала стоя. Вместо необходимых 15207 вагонов было выделено и отправлено только 12525. По предложению руководства железной дороги и 3-го управления НКГБ СССР, с учетом большого количества детей среди спецпереселенцев, было произведено уплотнение «спецконтингента» с 40 до 45 человек в каждом вагоне. А в действительности, в товарные вагоны – «теплушки» набивали и до 80 человек. Как с гордостью докладывал заместителю наркома внутренних дел Б. Кобулову начальник 3-го Управления НКГБ СССР Мильштейн, в результате «было сэкономлено значительное количество вагонов, оборудования (ведер, досок, печей и т.д.). При большом скоплении людей в вагонах, в антисанитарных условиях следования тысячи людей заболевали и умирали в дороге. Гибли в основном старики и дети, причина – истощение, инфекционные заболевания, воспаление легких.

Хоронить умерших или оставаться с ними в местах, где их снимали с поезда, категорически запрещалось. Некоторых умерших удавалось закапывать в снег рядом с железнодорожными путями во время коротких остановок. Не отданный родным последний долг причинял людям дополнительные мучения: по чеченским обычаям и по шариату, могилы предков и близких были священны.

По мнению многих исследователей, причиной депортации народов является сама природа тоталитарного режима, которому для самосохранения требовались все новые враги и тотальный страх. Поэтому вполне закономерно, что он, репрессировав миллионы людей по социальному, сословному, конфессиональному, политическому основаниям, перешел к репрессиям по национальному признаку.
Ш.Ледиев
Вести Республики