Главная Стартовой Избранное Карта Сообщение
Вы гость вход | регистрация 28 / 03 / 2024 Время Московское: 7119 Человек (а) в сети
 

10 апреля исполнится 200 лет великому сыну ингушского народа Мочко Байсаровичу Базоркину

В 1820 году 10 апреля под городом Владикавказом, в ауле Темурково, в семье Байсара, относящегося к роду Газдиевых — сына Пхачи и Малик (Сезме) Богатырёвой, родился сын Мочко.

Примерно в 1825 году Байсар в связи с расширением Владикавказской крепости переселился с родственниками в основанный им же новый аул на правом берегу реки Камбилеевки, который в архивных документах 1830 года значится как деревня Байсагора — Базорко — Базоркино.

Так что детство Мочко Базоркина прошло в родовом селении Базоркино (ныне с. Чермен Пригородного района). На ингушском же языке село стало именоваться в честь великого сына его основателя — Мочкъий-юрт.

В 1830 году у Мочко родился брат Бонухо, который станет первым из ингушей, удостоившимся звания генерал-майора. Год рождения младшей сестры, Наши, неизвестен. Она была замужем за Алхастом Гайдаковым (Гайсановым), некоторое время бывшим старшиной селения Базоркино.

В 1835 году Мочко был зачислен в Тифлисскую духовную семинарию. Об этом свидетельствуют и первые письменные сведения о Мочко, которые хранятся в ЦГИА Республики Грузия.

В 1838 году Мочко Байсарович Базоркин окончил учебу. К тому времени уже умер его отец Байсар, и вся ответственность за семью легла на плечи восемнадцатилетнего юноши. Будучи единственным грамотным человеком среди ингушей, Мочко сразу же был принят на ответственную должность государственной службы в качестве переводчика в управлении Владикавказской комендатуры. Пройдя все ступени карьерного роста, он дослужился до звания полковника.

За отличную воинскую службу ему пожалован участок земли в 500 десятин. Неоднократно награждался орденами и медалями, среди которых орден Святой Анны четвертой степени с надписью «За храбрость»; орден Святой Анны с бантом; бриллиантовый перстень, врученный самим наследником государя во время его приезда во Владикавказ. Для тех времен это был высочайший уровень признания заслуг в общественной и политической жизни.

В 1886 году за безупречную службу ставропольским дворянским собранием Мочко и его потомкам по мужской линии было присвоено звание потомственных дворян.

Кстати, в 1888 году потомкам Бонухо Базоркина, брата Мочко, по мужской линии тоже было присвоено звание потомственных дворян. Он умер в 1906 году и похоронен в родовом селении Базоркино. Мочко Базоркин умер в 1891 г. Похоронен в селении Базоркино, в собственном дворе.

У Мочко было три сына и десять дочерей от двух жен. От первой жены, Сюзи Угурчиевой, у него было четыре дочери и сын. Дочери: Боккар, она была замужем за Элджи Измайловым из Экажево; Айши — была замужем за первым ингушским этнографом Чахом Ахриевым; Ачи была замужем за Тепсарко Картоевым из с. Кескем; Кудас была замужем за Хаджимуратом Мальсаговым. Сын Торси родился в 1855 году. В 12 лет он поступил в Михайловский Воронежский кадетский корпус. Был переведен в Михайловское артиллерийское училище, после окончания которого служил в Динабургской крепостной артиллерии, где дослужился до звания штабс-капитана. Умер в 1889 году. Был женат на русской дворянке, уроженке Тамбовской губернии.

От второй супруги Мочко, Марьи Жукаевой, у него было шесть дочерей — Екатерина, Магдалина, Надежда, Вера, Любовь, Наталья, и сын Андрей.

Предельно сухие строки послужных и формулярных списков не могут дать и тысячной доли представления о том, каким был этот величественный человек. Но память народа сохранила для будущих поколений немало историй из его жизни. В одной из песен, посвященных ему, слышится преданность и глубочайшая любовь народа к своему герою. «Благородной крови благородный Мочко, — гласит народная песня. — Будь всегда свободным... Пусть коня подковы золотыми будут твоего, а гвозди — серебра литого».

О Байсара Мочко, именно так звали его в народе, передавая из поколения в поколение, сохранились истории, рассказывающие о мужестве и достоинстве этого человека. Некоторые из них мы расскажем ниже.

Ни звания, ни власть, ни деньги не смогут сломить честь и достоинство настоящего мужчины
Спустя какое-то время после назрановского сражения с Шамилем, Мочко, которому от роду было чуть больше двадцати лет, во главе отряда ингушской милиции стоял на парадном смотре во Владикавказской крепости. На площади были выстроены регулярные и казачьи части, сотни осетинской и ингушской милиции.

Смотр проводил важный военный чиновник из столицы. В этот день он был не в духе и, проходя по рядам, бил хлыстом тех, кто ему не нравился, то за плохую выправку, то за грязное оружие. Так получилось, что ингушская милиция и крепостной пехотный батальон были расположены на одной линии, и стоящий во главе своего отряда Мочко оказался рядом с командиром пехотного батальона.

Когда инспектирующий генерал ударил хлыстом офицера за несколько человек до него, Мочко вытянул из ножен рукоять шашки. Это означало приготовление к молниеносному удару, так как обычно кавказская шашка утопала в ножнах до самого конца рукояти. Увидев это, обескураженный генерал остановил смотр и ушел к коменданту крепости. Вскоре туда вызвали и Мочко.

— Что ты собирался сделать, вытащив шашку? — спросил его генерал.

— Как только твой хлыст коснулся бы офицера, стоявшего рядом со мной, я бы снес тебе голову, не дожидаясь, пока он коснется меня, — ответил Мочко.

Решимость его так потрясла генерала, что вопреки всем правилам этого жестокого времени, Мочко не был даже наказан. А Мочко своим поступком показал, что ни звания, ни власть, ни деньги не смогут сломить честь и достоинство настоящего мужчины.

Кстати, таких примеров с офицерами, представителями ингушского народа было в царской армии не мало. Некоторые поплатились из-за этого свободой, некоторые были вынуждены находиться в бегах. Но это не отнимало у остальных понятия о чести и достоинстве.

Об укреплении и разрыве родственных связей
Мочко и его младший брат Бунхо как-то пошли на свадьбу к одному из далеких родственников. Бунхо дал родственнику золотой червонец, а Мочко — серебряный рубль. Когда они возвращались, Бунхо спросил у старшего брата:

— Почему ты дал только серебряный рубль на свадьбу? Ведь и ты, и я — оба получаем большое жалованье. Хорошее же дело — помочь бедному родственнику.

— Я укрепил родственные связи, а ты разорвал их, — ответил Мочко. — Ингуши — гордые люди. Пытаясь вернуть тебе твой червонец, он будет выбиваться из сил и, в конце концов, не придет к тебе, когда у тебя будет какое-нибудь событие, так как цена двух коров слишком высока для бедняка. А найти один рубль он сможет всегда и ко мне придет обязательно. Так укрепится наше родство.

— Теперь я знаю, почему люди так восхищаются тобой! — воскликнул Бунхо.

(Рассказал Рамзану Цурову, автору книги «Базоркины: времена и судьбы» Гапур Габиевич Цуров, 1928 г. р., из с. Джейрах, в 2001 году. В свою очередь, он слышал эти рассказы от дяди, Сейта Цурова, примерно 1835 г. р.).

Беречь свои корни
Мочко ценил дружбу и умных людей. У него был друг Угуз Ведзижев, сын Келемата, старшина Нижних Ачалуков. Как-то они ехали вместе с другими спутниками по длинной ачалукской дороге. По степи параллельно их движению медленно катилось большое перекати-поле.

— Если тебе нетрудно, подойди и посмотри, что говорит это перекати-поле, — сказал одному из спутников Мочко.

— Что может сказать человеку трава? — чуть не оскорбился другой.

— Угуз, тогда иди ты, — сказал Мочко другу.

Угуз задумчиво постоял и, вернувшись, сказал:

— Перекати-поле говорит, что судьба его зависит от ветра, потому что нет у него корней. Подует ветер — катится, перестанет ветер — останавливается. Если вы, ингуши, не будете беречь свои корни, ветер так же понесет вас по миру.

Дело закончилось благополучно
Как-то, услышав, что у Угуза много друзей в Кабарде, к нему приехали ингуши с гор, которым нужно было забрать какой-то большой долг у кабардинцев. Угуз принял их, зарезал барана и, когда они сказали ему о цели своего визита, он, оставив все свои дела, выехал с ними в Кабарду. Дело закончилось благополучно. В благодарность горцы предложили Угузу часть денег. Угуз был очень сдержанным и спокойным человеком.

— Друзья мои, — сказал он, — если бы я оказывал людям услуги за деньги, то Мочко, сын Байсара, не сажал бы меня тамадой стола, за которым сидит сам.

Дань традициям
Рассказывают, что на похоронах у Цолоевых, родственников по матери их отца Байсара, братья Мочко и Бунхо за три дня похорон ни разу не присели и ни к чему не прислонились.

Оставь глупца в покое
«Каким бы плохим ни был родственник, никогда не отталкивайте его от себя, — говорил Мочко. — Наступит час, когда каждый займет свое место».

У него был один однофамилец, далеко не выдающегося ума, но храбрый и решительный до безумия. Как-то на людях, произнося «салам алейкум», он добавил: «Всем, кроме христианина Мочко». Бунхо рванулся, чтобы ударить его, но Мочко строго остановил брата:

— Оставь глупца в покое. Может быть, когда-нибудь он пригодится, чтобы так же оскорбить нашего врага, — сказал он.

И действительно, так получилось что чуть позже, во время судебного разбирательства спорной территории Хири Уотар (Владикавказский хутор или ныне селение Ольгинское) между осетинами и ингушами, глава осетинской делегации позволил себе оскорбить непристойными высказываниями Мочко Базоркина, за что тут же поплатился жизнью от рук того самого однофамильца.

Заслуженное уважение
Мочко пользовался таким уважением в народе, что, проезжая мимо его дома, всадники спешивались задолго до подхода к нему и садились на коней только тогда, когда дом был уже далеко позади.

О бережливости
Как-то к Мочко пришел далекий родственник, попросить у него в долг денег, чтобы начать мирную трудовую жизнь, построить дом, обзавестись хозяйством. Мочко всегда одобрял такие начинания, потому что считал это основой благополучного будущего всего народа. Он согласился дать ему просимую сумму, но перед тем как пойти за деньгами, вытащил трубку, набил ее табаком, а гость быстро зажег спичку. Затянувшись и выпустив клуб дыма, Мочко сказал, что денег ему не даст.

— Как же так? — сказал изумленный гость. — Ты уже обещал мне, а никогда не было такого, чтобы Мочко, сын Байсара, не сдержал своего слова.

— Я не дам тебе денег потому, что ты не имеешь и понятия о бережливости, — ответил Мочко. — На расстоянии протянутой руки от нас горит очаг, а ты зажигаешь спичку. Толку от денег, данных тебе, не будет.

(Рассказал Султан Алаудинович Мерешков, 1955 г. р., г. Назрань).

Негодное потомство
Однажды, на каком-то торжестве, при Мочко, за столом возник вопрос: что самое тяжелое из всего, что может случиться с мужчиной? У каждого была своя версия: один сказал, что потеря верхового коня тяжелее всего, второй — что смерть детей, третий сказал, что тяжелее всего остаться беспомощным калекой. Наконец, Мочко встал и сказал:

— Самое тяжелое из всего, что может случиться с мужчиной, это негодное и не исправимое ничем потомство.

(Рассказал Гелани Асманович Халухаев, с. Н. Ачалуки).

Чурек и кислый рассол
Как-то во Владикавказ по дороге в Тифлис заехал цесаревич Александр Николаевич. Наследник изъявил желание ознакомиться с традиционной кухней народов Северного Кавказа. Всю ночь представители народов резали птицу, баранов, крупный скот, свозили отовсюду дичь, ловили форель в ночном Тереке, стараясь перещеголять друг друга изысканными яствами. И только в ингушском отряде под командованием поручика Базоркина все было спокойно. А на столе лежал грубый ячменный чурек, отливающий синевой, и стояла глиняная чашка с кислым рассолом из-под творога. Наследник обмакнул кусочек чурека в рассол и, попробовав, спросил у Мочко:

— Неужели это традиционная ваша еда?

— Да, ваше Императорское Высочество, мне сказали, что вы хотите попробовать обычную народную еду. В массе своей ингуши крайне бедны, и это их постоянная и привычная пища, — ответил Мочко.

Цесаревич Александр был умным и мужественным человеком и знал цену благородным поступкам. Растрогавшись, он снял с пальца бриллиантовый перстень и надел его на палец Мочко. Слава об этом поступке прогремела на весь Кавказ.

Отношение Мочко к российской императорской власти
К российской власти у Мочко было свое твердое отношение. Он знал и видел всю мощь империи и понимал, что она утвердилась на Кавказе крепко. Хотя Мочко с глубоким сочувствием и пониманием относился к отчаянной и безнадежной борьбе горских народов против русских войск и желал быстрейшего прекращения этой беспримерной по своему героизму и стойкости, но обреченной борьбы.

«Тот, кто выступает против России, может принести народу только всеобщее уничтожение, — говорил он ингушам. — Россия сильна и могущественна настолько, что ее боится весь мир. Территорию ее вы не сможете себе и представить. Мы должны жить в сложившейся ситуации, сохраняя свое достоинство. Если же придется отказаться от наших обычаев и векового достоинства, то я буду первым, кто восстанет с оружием в руках против этой власти.

К сожалению, нам назначают в большинстве своем худших из русских начальников. Бороться с ними мы будем с помощью бумаги, и вы увидите, что она намного действенней оружия. Не слушайте глупых людей. Никакой Турции, желающей нам помочь, не существует. Придет время, и смирятся с действительностью все, кто сегодня воюет против России, потому что такие великие события происходят только по Божьей воле».

О его отношении к российской власти говорит и тот факт, что Мочко Базоркин не поддержал восставших в период Назрановского восстания 1858 года, причиной которого было решение военной администрации отнять у ингушей лучшие земли и построить там казачьи станицы. Во главе восстания стояли офицеры, не один год прослужившие в российской армии. Но не все офицеры поддерживали такие методы борьбы. Многие понимали бессмысленность и пагубность таких действий и призывали народ подчиниться власти. Одним из них был капитан Мочко Базоркин.

Восстание было жестоко подавлено. Мочко Базоркин, категорически отказавшись от преследования соплеменников, сделал всё, чтобы вовремя и с наименьшей кровью привести возбужденную массу ингушей в спокойствие, тем более что восставшие уже поняли, что помочь им наголову разбитый Шамиль уже не сможет.

Мифы, подрывающие непререкаемый авторитет Мочко Базоркина
Как и у всякого великого человека, у Мочко было много недругов, распускающих о нем нелепые слухи. В основном слухи эти, позднее ставшие распространенными среди малограмотных обывателей мифами, шли от людей, которых он выселил из селения Базоркино за кражи, пьянство и другие неблаговидные поступки.

Миф первый
Мочко подарил родственникам своей второй жены-осетинки, которую звали Ольгой, ингушские земли, на которых основано селение Ольгинское.

Во-первых, у Мочко никогда не было жены-осетинки по имени Ольга. Жену его звали Хамбечар, по-русски — Мария. Во-вторых, селение Ольгинское было основано в 1830 году. Здесь царская администрация поселила жителей осетинской национальности двух селений Тагаурского общества — Кобан и Чми, разрушенные до основания после карательной экспедиции князя Абхазова.

В официальных документах это поселение значилось Владикавказским хутором и первоначально считалось временным поселением осетин на территории ингушей, до окончательного решения вопроса с их расселением. Ингуши назвали новое поселение Хири Уотар (Осетинский хутор). Старшина селения Мочко Базоркин, как ранее и его отец Байсар, запрещали живущим там осетинам закладку любого вида фундамента под их жилища. Однако, когда царская власть в начале 1840-х годов поняла, что ингуши категорически отказались от принятия христианства, отношение к этому народу изменилось не в их пользу. А в 1860 году, когда Владикавказской крепости придали статус города и городскому населению запретили заниматься сельским хозяйством, 68 семей земледельцев Осетинской слободки переселили сюда же, в хутор Владикавказский.

Своё нынешнее название Ольгинское поселение получило в 1868 году, когда наместник Кавказа Великий князь Михаил Николаевич Романов и Великая княжна Ольга Федоровна посетили хутор Владикавказский по случаю открытия в нём церкви. На этом приёме Великая княжна милостиво пожаловала селению свое имя. Так Хири Уотар стал селением Ольгинским. Тем самым предрешена была в пользу осетин и тяжба с ингушами по вопросу возвращения земель, принадлежащих последним по праву, которое было засвидетельствовано актом от бывшего Владикавказского коменданта генерал-майора Дельпоццо.

Миф второй
Рассказывают, что Мочко навестил смертельно больного Тоя Кантышева, старшину селения Той-юрт. Последний, узнав, что к нему пришёл важный гость, собрав последние силы, приоделся, подпоясался и встретил его как положено. После ухода Мочко, Той скончался. Когда гонец с печальной вестью догнал Мочко, тот якобы воткнул свою трость в землю и сказал: «Теперь граница между кантышевскими и базоркинскими землями будет проходить вот здесь». Но совершенно очевидно, что земля в то время находилась под строгим контролем власти, и захватить какой-либо участок не представлялось возможным. Об этом свидетельствует и предыдущая история. Да и надобности такой у Мочко не было.

Ему за службу был дан участок земли около хутора Кескем в 500 десятин, которым управлял муж его дочери Ачи -Тепсарко Картоев. И вообще, для человека, имеющего хоть какое-то представление о достоинстве и благородстве Мочко, очевидно, что история эта интерпретирована его недругами по-своему. На деле же, не Мочко посетил больного, а Той Кантышев посетил больного Мочко, и тот, собрав все силы, встретил его как подобает, а когда гость уехал, без сил свалился в постель...

Из воспоминаний Ахмеда Сергеевича Базоркина, правнука Мочко Базоркина, заслуженного учителя РФ
«В 1961 году меня направили работать завучем Сурхохинской средней школы, — говорит Ахмед Базоркин, — в школу пришли старики, которые помнили прадеда. Был среди них Хамбор Аушев.

«Мальчик мой! — сказал он. — Нелегко тебе будет в жизни». «Почему?» — спросил я. «Что бы ты ни сделал в жизни хорошего, даже если построишь золотую башню, никого не удивишь, скажут «подтверждает свое происхождение». А если допустишь какую-нибудь оплошность, скажут: «Неужели это потомок Байсара Мочко?!»

Я навсегда запомнил эти слова.

И вот ещё одна история из жизни моего прадеда. Уважаемый и почитаемый религиозный деятель, устаз ингушей и чеченцев Кунта-хаджи как-то собрал своих мюридов и сказал: «Слыхал я, что некоторые из вас сомневаются в добропорядочности Байсара Мочко. Так знайте, что он является верным сыном ингушского народа. Он первым построил мечеть в своем селе, обязал мужчин по пятницам совершать там рузбан-намаз.

В сложных условиях не устает трудиться над благополучием своего народа в этой жизни и в загробной жизни. Я в долгу перед ним, и прошу вас помолиться за него, когда он предстанет перед Всевышним».

Источник :газета Ингушетия

Вы можете разместить эту новость у себя в социальной сети

Доброго времени суток, уважаемый посетитель!

В комментариях категорически запрещено:

  1. Оскорблять чужое достоинство.
  2. Сеять и проявлять межнациональную или межрелигиозную рознь.
  3. Употреблять ненормативную лексику, мат.

За нарушение правил следует предупреждение или бан (зависит от нарушения). При публикации комментариев старайтесь, по мере возможности, придерживаться правил вайнахского этикета. Старайтесь не оскорблять других пользователей. Всегда помните о том, что каждый человек несет ответственность за свои слова перед Аллахом и законом России!

© 2007-2009
| Реклама | Ссылки | Партнеры