Марем Нальгиева – правнучатая племянница последнего казначея Дикой дивизии

В поисках нужной информации я, как и следует, обратилась за помощью к Интернету. Вообще, хорошая эта вещь, Интернет. Забиваешь вопрос в поисковой строке, один клик – и море информации! А раньше,

помните? Энциклопедические словари, газетные подшивки, стопки журналов и бесконечное сидение в библиотеках. Дорогое, в прямом смысле этого слова, удовольствие было – информация и необходимые сведения! Времена изменились. Но сейчас речь не об этом.

Так вот, информация о планах празднования у нас 100-летия Дикой дивизии подтолкнула меня к поиску некоторых исторических деталей возникновения легендарной Кавказской туземной конной дивизии. Много чего нашла. С удовольствием и какой-то необъяснимой гордостью прочла материал о знаменитой дивизии сына великого русского писателя Льва Николаевича Толстого. Журналист и писатель Илья Толстой, очевидец тех событий, написал о своих впечатлениях от встречи с кавказскими полками в очерке «Алые башлыки» еще в 1915 году: «…Полки проходили в конном строю, в походном порядке, один за другим, один красивее другого, и весь город в продолжение целого часа любовался и дивился невиданным дотоле зрелищем…Под скрипучий напев зурначей, наигрывающих на дудочках свои народные воинственные песни, мимо нас проходили нарядные типичные всадники в красивых черкесках, в блестящем золотом и серебром оружии, в ярко-алых башлыках, на нервных, точеных лошадях, гибкие, смуглые, полные гордости и национального достоинства.

Что ни лицо, то тип, что ни выражение - выражение свое, личное, что ни взгляд - мощь и отвага…» Красиво сказано, правда? Но тут же мне на глаза попался другой материал. Автор некий Игорь Пыхалов, называется статья: «Дикая ложь о Дикой дивизии»… «Романтическая история о подвигах чечено-ингушской конницы в Первую мировую войну такое же враньё, как и сказка о сотнях вайнахов, отстаивавших Брестскую крепость…» Как вам такое? Прямо как у Горького: «А был ли мальчик?»… Вот кому в таких случаях верить? Непосредственным участникам и современникам тех лет, или новоиспеченным писакам, даже не пытающимся хоть как-то завуалировать свои националистические идеи и прикрыть свое неприятие фактов принадлежности кавказских народов к великой истории некогда великой страны? Думаю, ответ очевиден…

И тут в моей голове начал стучать молоточек отрывочных воспоминаний. Я точно помню, что совсем недавно кто-то очень красочно рассказывал мне семейную историю, которая была тесно связана с той самой Дикой дивизией. И я лихорадочно начала перебирать в памяти лица, события, встречи. И вспомнила. Еще весной я готовила большой материал о Главном управлении Центрального Банка России в нашей республике и там встретила очень интересную собеседницу, сотрудницу банка. Марем Нальгиева работает в Управлении Центробанка практически со дня его основания. Мы встретились с ней в музее банка, где с рассказами о её знаменитых предках ожило и наше общее славное прошлое…

Ее прадедушка Салам Моусович Нальгиев был представителем благородной плеяды воинов, офицеров царской армии. В начале двадцатого века работал руководителем Армавирского военного училища. Здесь же, в банковском музее, мы нашли несколько фотографий его брата, Османа Моусовича Нальгиева – ротмистра Ингушского полка Кавказской туземной конной дивизии. По рассказам очевидцев, Осман Нальгиев был невероятно храбрым, отчаянным воином.

Хорошим стратегом и разведчиком. А еще, именно он стал последним казначеем легендарной Дикой дивизии. Это был высокообразованный, и, несмотря на свою горскую горячность, высокоинтеллигентный человек. Друг и любимец командира Ингушского полка полковника Георгия Мерчуле. Его правнучатая племянница Марем Нальгиева часто слышала от отца рассказы о своем храбром предке. Но самым тяжелым воспоминанием вот уже много лет для нее остается рассказ о гибели Османа... Он стал одной из многих жертв того смутного времени, установившегося в России после октябрьского переворота 1917 года. В то холодное январское утро он сопровождал полковника Георгия Мерчуле и его младшего брата подпоручика Дорисмана в их поездке в г.Владикавказ. Перед самым городом, у окраины, они наткнулись на блок белоказаков в десять всадников…

Осман Нальгиев (Марчиев) имел на всякий случай подложное удостоверение на имя русского офицера с русской фамилией. Но и это его не спасло. Все трое были подло убиты выстрелами в спину под Владикавказом, совсем чуть-чуть не доехав до города. Это было в самом начале 1918 года. Впоследствии их тела нашли, опознали. Они были раздетыми и обобранными. Это была страшная трагедия для обоих народов – и для абхазского, и для ингушского. "Осман Нальгиев не был женат, и после него не осталось наследников. Так прервалась эта ветвь нашего рода", - рассказывает Марем…

Этим людям суждено быть родиться и жить в непростое время, на стыке эпох и в период смены политических систем. Судьба прадеда Марем, Салама Нальгиева, тоже сложилась трагически. Несмотря на безмерное уважение и признание военных успехов односельчане-сурхахинцы не вняли его просьбе дать коридор и пропустить через село части армии Деникина. Этот провал дипломатической миссии Салам Нальгиев считал своим личным поражением. Отец Марем сожалел, что так бесславно оборвалась жизнь этого блестящего офицера. Салам заболел скарлатиной и умер. Но внучатая племянница считает, что эта болезнь скорее всего была вызвана тем, что у нас, у ингушей, называется "хьам балар". Было очень больно и обидно, что односельчане не поняли и не вняли его призыву. Идеи большевизма тогда уже прочно проникли в умы и настроения простых людей, и ко всем, кто был связан со службой в царской армии, они относились враждебно…

Трагичной была и судьба детей Салама Нальгиева – Султана, Сафара и Сулеймана. Лишь один из них продолжил линию своего рода, рано женившись, это был дедушка Марем Нальгиевой Султан Саламович. Сулеймана расстреляли за антисоветскую пропаганду в 34-м году. Сафар долгое время сидел в лагере на печально известных Соловецких островах, и, по одним данным, был расстрелян в 33-м году, по другим – он сумел бежать оттуда и числился без вести пропавшим. Оба они были молоды, образованны, но не успели обзавестись семьями. А вот Султан не только женился, но и волею судьбы продолжил в каком-то роде дело своего легендарного дяди и сумел отомстить за него. Злой рок или судьба привели его в эту профессию, но так сложилось, что он работал инкассатором в молодом советском государстве. По рассказу Марем, услышанному ею от отца, стало ясно, что ее дедушка был одним из тех, кто привозил из Ростова-на-Дону деньги для горской республики. В одну из таких поездок Султан оказался в компании молодых людей, которые бахвалились тем, что они являются наследниками тех, кто когда-то расправился с царскими офицерами, врагами советской власти и отобрали у них кассу знаменитой Дикой дивизии, и этот факт позволяет им безбедно существовать. Никто до сих пор не знает, что именно там произошло, но по приезде из этой командировки молодой и горячий Султан Нальгиев в узком кругу однофамильцев заявил: «Я отомстил за своего дядю!» Так или иначе, но слова эти дошли до правоохранительных органов и его арестовали. По воспоминаниям жителей села, как таковой

тюрьмы здесь не было, и молодого арестанта содержали в небольшом неприспособленном помещении, а охранять его поручено было его же однофамильцу, который был немногим старше самого Султана. Мурад, так звали того охранника, потом вспоминал, как предложил арестанту бежать, но Султан отказался, понимая, какие последствия для самого Мурада будет иметь его побег. Так молодые люди и просидели, беседуя до утра. Каждый из них думал о своем, и оба знали, что принесет им новый день. На рассвете Султана Нальгиева забрали. Отправили во Фрунзе и там осудили. Статья была расстрельная.

Кстати, женщины этой многострадальной семьи были не менее красивы, образованны и сильны духом. Иначе и быть не могло, ведь именно они, наши истинные горянки, подруги и музы настоящих джигитов, шли по этой сложной жизни рядом с ними, руку об руку, плечом к плечу, встречая все удары судьбы.

Прабабушка Марем, Миновси Нальгиева, выпускница Института благородных девиц, статная красавица, мастерица на все руки, сведущая и в домоводстве, и в медицине, и в воспитании, очень уважаемая в селе женщина, вернувшись с судебного процесса своего младшего сына Сулеймана, хладнокровно заявила: «Вот и всё. Всех детей я проводила, теперь мой черед…» Совершенно здоровая женщина, она легла и больше не встала… А бабушка Марем вспоминала, как она на пароходе возвращалась после последнего свидания со своим супругом Султаном, осужденным на смерть, а на руках у нее был новорожденный сын, будущий отец Марем Нальгиевой. Невыразимая тоска и безысходность охватили молодую женщину…Она положила маленький живой сверток на корм корабля, в надежде на то, что его качкой снесет с кормы, и тогда у нее будет повод прыгнуть в водную пучину и пропасть в этой бездне. Но судьба распорядилась иначе…

Вот такую трогательную семейную сагу о трагической судьбе лучших представителей нашего народа мы услышали в стенах маленького музея при Управлении Центробанка в нашей республике, куда принесла имеющиеся сведения и всю сохранившуюся документальную хронику своей семьи Марем Нальгиева. Не знаю как тебе, дорогой читатель, а мне больше хочется верить именно в такие истории…

Ната Ужахова
Сердало