Кирилл Кабанов, глава «Национального антикоррупционного комитета»о покупке должностей на госслужбе федерального и регионального уровня: Если бы не было реальной торговли, например, квартирами, не было бы квартирных мошенников. И так во всем. Если нет рынка – не будет мошенников. Если есть мошенники, значит, есть рынок. К сожалению, мы сейчас видим и отслеживаем ситуацию, что должности покупаются. Причем за последнее время уровень должностей по их административному потенциалу, которые выставляются на рынке, он упал. Если раньше за высокие должности платили взятки, то сейчас это должности среднего, а иногда и ниже среднего звена. Например, какие-то оперативные должности в правоохранительных органах. Естественно, они связаны с экономикой. Например, оперуполномоченный. Можно устроиться на работу бесплатно в милицию. А можно и за деньги. Суммы кажутся небольшими – от 25 000 до 50 000 долларов за должности. Особенно в кавказских республиках, там вообще все должности покупаются. Еще один вид коррупции – это кумовство.

Не секрет, что депутатские должности продаются. Там под благовидными предлогами происходит, например, помощь партиям. Места в списке продаются, там уже [они] стоят за несколько миллионов долларов. Это Госдума. Но в региональных парламентах приближаются к $1 млн. Расценки поднялись. По прошлым выборам начиналось от $500 000 долларов в 2003 году, а в эту Думу начиналось уже от $3 – 5 млн. Когда выставляли одного из кандидатов в мэры Смоленска, то за то, чтобы он прошел утверждение на уровне местной «Единой России» – около $2 млн. В депутаты идут люди из бизнеса, они пытаются тем самым защитить свой бизнес, получить дополнительный административный ресурс для развития бизнеса.

Пытаются решать вопросы, связанные даже с Советом Федерации. Я слышал, там от $7 млн до $10 млн. Но рынок латентный, закрытый и все идет на уровне тех людей, которые вокруг этого крутятся. При этом надо понимать, почему пошел рост [спроса] на должности. Потому что основным и самым доходным бизнесом в России стала коррупция – использование административного ресурса. Ведь должность – это орудие. Это основное средство производства, если по Марксу говорить.

Как правило, мошенники прикрываются силовиками, особенно спецслужбами, потому что многие назначения связаны с согласованиями со спецслужбами, в первую очередь с ФСБ. Администрация президента и ФСБ.

Говорят, что судейские должности продаются. В Москве – это от $3 млн. Ключевые посты напрямую не продаются. Возможно, какие-то есть попытки продать средние посты в администрации президента. Причем это не прямая продажа, а деньги за лоббизм. Я сомневаюсь, что посты начальников федеральных агентств могут продаваться. Начальники департаментов могут продаваться. Здесь другая схема. Когда ты становишься руководителем агентства, ты должен быть креатурой либо президента, либо премьер-министра. Ты рассматриваешься на должность, человек может быть кандидатом на должность, но тебе говорят – ты на оперативном учете в ФСБ, на тебя есть материал. Но мы можем этот материал убрать за определенную сумму. Это могут быть бывшие сотрудники, может, даже действующие сотрудники ФСБ. Раз есть такое предложение, значит, есть и такая услуга. Люди бы просто так не платили денег. Они понимают, что они рискуют. Для хорошей разводки, как правило, показывают копии компрометирующих материалов. Пару справок того, что на тебя есть. Дальше идет просто назначение банальное. К тому же люди, по которым решения принимаются на высоком уровне, понятно, что [они] входят в некий круг, и понятно, что там никаких денег не нужно.

Почему сейчас изменилась ситуация с 90-х годов? Тогда говорили, что Березовский и семья за определенную сумму могли решать вопросы, связанные с назначениями. Но сейчас ситуация изменилась, покупается только среднее звено. Почему? Есть такая поговорка – надо быть ближе к земле, потому что земля кормит. Маленькие ручейки более эффективны. Тут 100 000, там 100 000. И ты не публичен. Причем покупка должностей не освобождает тебя от бремени лояльности. Когда ты покупаешь должность, ты сразу становишься лояльным.

Расценки с кризисом не изменились, по моим данным. Потому что спрос на государственную службу возрос. Я знаю коммерсантов, которые срочно ретировались на госслужбу. Кто же скажет, напрямую за деньги ли, но естественно они решали вопрос. Но даже по должности можно понять: вчера он в бизнесе, а сегодня уже на должности чиновника, без какого-то стажа. Тут появляется вопрос – а как? При этом люди говорят – ситуация в бизнесе нестабильна, и пока будут барьеры, пока будет основой общества бюрократ, эта история будет востребована.

Начальник департамента в регионах, по нашей информации, [стоит] не меньше $200 – 300 000. В федеральных органах власти – не меньше $500 000. Больше всего подвержен торговле должностями Северный Кавказ. Та же самая Ингушетия. Но регионы повторяют модель федеральной власти. Я недавно разбирался в одной проблеме – к примеру, запускается слух – что снимают губернатора какого-то. Начинают говорить, причем, говорят, как правило, люди близкие к спецслужбам, что мы пролоббируем тебя какому-то человеку. И говорят, что будет это стоить $10 млн, задаток $2,5 млн. И начинают действовать. Знаю, что была в чистом виде разводка, поскольку никто не собирался увольнять губернатора, [собирались] просто проверить губернатора. Была инициирована история, чтобы получить деньги, потом чтобы получить деньги с действующего губернатора о том, что его должность торгуется. Представляете, какой уровень развода, когда даже губернатора развели? Вот это уже ближе к мошенничеству. Но в этом мошенничестве могут участвовать действующие должностные лица. Ввести в некую историю сенатора и депутата – какой уровень должен быть мошенников? Просто так, кому попало несколько миллионов не дадут.
Илья Жегулев