— Ну и зачем вы меня сюда привезли? — спросил Ислам, пристально вглядываясь в затуманенное стекло машины. — Что это за убогие окрестности? Неужели нельзя было заняться спасением моей многогрешной души в более комфортных условиях?
— Ты же сам говаривал давеча, — ответил я, усмехнувшись, — отправляясь в экстремальное путешествие, что комфорт рождает тупость души и леность тела.
— Тогда можете начинать, я весь внимание, — сказал Фарид и демонстративно зевнул, не прикрывая рта.
Когда то и я был таким же, подумалось мне. Юным и злым, поражающим безудержным нигилизмом все, на что падал мой дерзкий взгляд. Такие ребята чуют фальшь за версту и совершенно не переносят поучительного тона. Им нужен честный разговор и обязательно на равных. Иначе ничего не выйдет.
— Ба! Да это же морг! — воскликнул Ислам, узнав наконец-то место. — Ай да Мурад! Ай да хазрат! Решили проиллюстрировать свою проповедь мёртвыми телами? Ловко! И после этого вы хотите учить меня морали?
— Клянусь АЛЛАХОМ, это не так, — ответил я. — Не надо смотреть на мёртвых, посмотри на меня. Вот она главная иллюстрация того, что здесь произошло десять лет назад.
— А что здесь произошло? — спросил Ислам. — Умер кто?
— А ты послушай, — сказал я, начиная свой рассказ
Моя жизнь началась по-настоящему там, где остальные люди её заканчивают. В морге. Многие из нас думают, что они живут, и я думал так же, но на самом деле это был сон. Дурной кошмарный сон, от которого хочешь и не можешь проснуться.
Я был злым и видел в этом мире только зло и поэтому становился ещё злее. Но этому человеку даже я не мог нагрубить. Он говорил мне о Единобожии, о справедливости и доброте, и о том, что на каждом сердце венами написано: «Ля иляха илляЛлах».
Он словно брал меня за руку и вёл по дороге, большой светлой дороге, где всё просто и понятно. где на каждый вопрос имеется отводящий сомнения ответ. И с каждой новой встречей я всё более отчётливо понимал, что если пройти этот путь до конца, мне не останется ничего другого, кроме как засвидетельствовать, что нет другого божества, кроме АЛЛАХА.
И поэтому я произнёс однажды:
— Значит, на каждом сердце написано венами? Что ж, схожу и проверю, так ли это. А пока прошу не беспокоить меня подобными разговорами.
Сказал и забыл, потому что знал, что никуда не пойду и ничего проверять не буду. И мой собеседник знал об этом тоже.
Однажды в мою дверь позвонили. Это был сын того человека.
— Отец умер, — сказал он. — У него было больное сердце. И я должен выполнить его последнее желание. Одевайся, ты поедешь со мной.
— Куда?
— Там узнаешь!
Вскоре машина подъехала к серому зданию на окраине города. Дальше всё происходило как во сне. Полуподвальное помещение с тошнотворным запахом, санитар, принимающий деньги, и стол, и на нём тот человек с раскрытой грудной клеткой.
Я отвернулся.
— Почему ты отворачиваешься? — спросил его сын. — Это то, что ты хотел видеть. Смотри же, искатель правды, смотри, вот его больное сердце!
— Это моё сердце больное, — ответил я и заплакал, заплакал впервые за много лет. Трудными болезненными слезами, которые обжигали глаза и выворачивали душу, обнажая все её темные места. А затем слёзы кончились, и что-то светлое вошло в сердце, наполняя его спокойствием.
— О АЛЛАХ, прости… — вдруг прошептали мои губы. — Нет божества, кроме Тебя…
— Так началась моя жизнь.
Я завершил свой рассказ замолчал. Ислам задумчиво смотрел на здание морга, размышляя о чём-то. Но вот его лицо обрело прежнее скептическое выражение.
— А как вы смогли прочесть там, на сердце, эти слова, не зная арабского? — спросил он.
— Ты так ничего и не понял… — произнёс я с сожалением. — Для этого не надо знать язык. Только тот будет беспокоиться о малознакомом человеке за несколько минут до смерти, у кого на сердце огромными сияющими буквами написано: «Ля ИЛЯХА ИЛЛЯЛЛАХ»!
Комментарии
хороший рассказ
читайте и задумывайтесь
Мурашки по коже.. Действительно,только тот будет беспокоиться о малознакомом человеке за несколько минут до смерти, у кого на сердце огромными сияющими буквами написано: «Ля ИЛЯХА ИЛЛЯЛЛАХ»!