Ламара Исмаилова – психолог. Она работает в Чечне и в Ингушетии, делает судебные и внесудебные исследования детско-родительских отношений. В интервью "Кавказ.Реалии" Исмаилова рассказала, как изменилась судебная практика в части определения места жительства ребенка.

–​ Ламара, насколько понимаю, от твоего заключения зависит, с кем останутся дети –​ с матерью или отцом. Как получается чаще?

– От экспертного мнения зависит многое, так как в большей степени суд прислушивается к нему и берет во внимание рекомендации специалиста. Однако окончательное решение остается за судом. Случалось и так, что суд не учитывал мое мнение как специалиста и не приобщал к делу мое заключение. В моей практике чаще выносилось заключение о психологическом благополучии ребёнка при проживании с матерью.

–​ Не встречает ли это препятствий, ведь на Кавказе принято, чтобы дети росли у отца?

– В большинстве случаев суд выносил решение в пользу матери, но в последнее время появилась обратная тенденция. Вероятно, в силу менталитета. Если же говорить о религиозном аспекте, то ислам запрещает разлучать матерей и детей. Здесь идёт расхождение религии и менталитета.

Иной раз как в Ингушетии, так и в Чеченской республике суд игнорирует экспертное мнение, предупреждающее о вреде психическому и физическому здоровью ребёнка при разлучении с матерью.

–​ Что происходит с детьми после развода?

– При разводе родителей дети разных возрастных групп испытывают гамму негативных чувств. Каждой возрастной группе свойственны свои специфические проблемы. Острее всех развод переживают дети в возрасте 4-9 лет.

В раннем детстве ребёнок не совсем понимает, что происходит, однако расставание с одним из родителей тяжело переносится. Особенно тяжело переносится расставание с матерью, поскольку их связь на биологическом уровне сильнее, чем связь с отцом.

Стресс, полученный детьми при разводе, часто выливается в серьёзные проблемы, связанные с развитием ребёнка. В момент, когда два самых близких человека, которые являются для ребёнка защитой и теплом, расходятся, он чувствует себя, словно весь его мир рухнул.

–​ Каковы причины разводов в обществе, где они, мягко говоря, не приветствуются?

– Причины разводов самые разные, но суть одна – неготовность к семье, неготовность нести ответственность за себя и за семью. Речь здесь идёт о здоровой и пропорционально разделённой ответственности.

Семьи, где ответственной себя чувствует только одна сторона, рано или поздно разваливаются, так как терпение имеет свойство заканчиваться.

–​ Может ли быть связана неготовность к семье с традицией ранних браков? В Европе принято жениться и выходить замуж после 30, на Кавказе к 30-летней незамужней девушке относятся настороженно...

– Думаю, это связано с возрастом только косвенно. Инфантильных 30-летних не меньше, чем инфантильных двадцатилетних. Да, возможно, есть какие-то случаи, где именно возраст сыграл разрушительную роль. Я в целом против ранних браков. Но главная причина развала семьи – это личностная составляющая супругов, их низкий уровень ответственности, терпимости, стрессоустойчивости, повышенный невротизм и т.д.

Ещё одна причина – это сложности брака, связанные с особенностями менталитета, против которого новое поколение протестует или просто не выдерживает его.

–​ Встречаешься ли ты со случаями семейного насилия?

– Домашнее насилие имеет своё разграничение. Если это физическое насилие или сексуальное, то это уголовные дела. Так как участвую в процессах по гражданским делам, то сталкивалась только с психологическим насилием: давление, внушение, манипулирование, запугивание и т.д.

–​ Как проявлялись эти случаи?

– Психологическое насилие хоть и отличается на первый взгляд от физического и сексуального, но его последствия и травматизация психики не менее пагубны.

Чаще всего психологическому насилию подвергаются женщины и дети. В моей практике есть такой пример психологического насилия над детьми, не достигшими десяти лет, где отец и родственники по отцу внушали детям, что мама – это зло, настраивали против, а далее косвенно запугивали их, демонстрируя гневное поведение в отношении как матери, так и ее сторонников.

Когда ребенок видит такое, неустойчивая детская психика быстро поддаётся сильному страху, и ребёнок отказывается даже от невинного контакта с матерью.

Меня как специалиста привлекли приставы-исполнители для разъяснения поведения детей и их отказа общаться с матерью при исполнении порядка общения. Шестилетний мальчик был настолько запуган дедушкой по отцу, который оскорблял всех, что вел себя враждебно по отношению ко всем, кто там находится.

Наблюдая поведение дедушки, ребёнок отказывался от любого контакта. Мои попытки заговорить с ним были тщетны. Он кричал: "Отвали, убирайся...", постоянно озираясь на деда, как бы изучая его реакцию.

–​ С какими еще аспектами детско-родительских отношений ты сталкиваешься?

– В рамках детско-родительских отношений, кроме судебных запросов, ко мне обращаются родители, испытывающие трудности во взаимоотношениях с подростками.

–​ Это какие? Мы живем на Кавказе, вроде проблемы алкоголя, наркотиков и ранней половой жизни не должны стоять. К тому же принято слушаться старших.

– Согласна, нет таких крайних проявлений девиантного поведения, как алкоголь, наркотики и т.д. Чаще всего родители обращаются из-за мобильной или компьютерной зависимости, подростковых проблем во взаимоотношениях со сверстниками, с предэкзаменационной тревожностью и стрессом.