Юнус-бек Евкуров Сегодня главная беда Северного Кавказа — терроризм. Бандподполье в республике Ингушетия — это глубоко законспирированная сеть с хорошим контрразведывательным режимом. Они соблюдают максимальную осторожность при работе со средствами связи. У них хорошие инструкторы. В большинстве своем нашим спецслужбам попадаются "бойцы", которых подучили и закидывают, как мясо, на съедение. Они, глупцы, банально ведутся на это, думая "повезёт — не повезёт", "убьют, да и всё". Так они относятся к своей жизни и к жизни тех людей, которых убивают, и вообще к своей республике. А есть "волчары", которые вывезли свои семьи за границу и используют молодых, бросая их в огонь. Такой кукловод рассказывает юнцу: "Пойдёшь, взорвёшься— и сразу попадешь в рай". И у парня не возникает мысли: "Почему бородатый дядя отправляет меня в рай, а сам туда совсем не стремится попасть и не хочет отправить туда своих отца, мать, дочь или сына?" В рай-то любой верующий человек хочет попасть и живет ради этого на земле, не правда ли? Но в "рай" отправляют "пехоту". Дядя Доку посылает людей на самоубийство — на самый страшный грех. Идеологическая, агитационная работа поставлена в бандподполье на высоком уровне. Подкованные в вопросах религии эмиссары имеют возможность вербовать людей из среды несогласных, подкупать молодежь, шантажировать её, затягивать в свои сети. Этим занимаются опытные люди. Рядом с Доку Умаровым есть некто Бютукаев. Ходят разговоры, что за короткий промежуток времени он может так обработать человека, что тот бежит и взрывается. В прошлом году поступала информация, что Бютукаев был уничтожен вместе с "Рыжим Супьяном" (Супьяном Абдуллаевым) во время ракетно-бомбового удара по базе террористов, но она не подтвердилась. Если говорить о сети пособников бандподполья: жены, дети, близкие и дальние родственники террористов, — то часть пособников была привлечена к ответственности. Среди них нет ни одного, кто бы озлобился, скажем, из-за того, что сломали ворота или БТР заскочил во двор. По крайней мере, мы всегда готовы извиниться и возместить ущерб, если такое происходит. БТР — не "Жигули", и на узкой улочке может задеть забор. Тем более, если мы знаем, что там-то и там-то находятся бандиты, то уже не до заборов. Нельзя демократично проводить спецоперации, зачистки и даже самый безболезненный вариант — проверку паспортного режима. Всегда будут недовольные, люди без документов, забывшие паспорт на работе и т.д. Бывает, что люди пытаются возложить ответственность на других из-за отсутствия документов. И все же, наша информационная работа недостаточна. Получается, что любой ликвидированный бандит — якобы мирный житель, о чем сообщается на сайтах. Это дезориентирует людей. Уничтожили бандгруппу, а все верят, что это студенты, которые в три часа ночи сидели и обсуждали ботанику или химию. Уничтожили главаря — а это, оказывается, "самый золотой человек". Уничтожили на месте преступления даже не террористов, а грабителей, напавших на людей, — опять это "хорошие ребята", "невинные жертвы" и т.д. В Москве, чуть ли не в каждом субъекте страны создана куча сайтов, которые прикрывают любые действия экстремистов и жестко критикуют власть, которая борется с бандитами. Есть "обычные студенты", которые по заданию находящихся в розыске главарей выезжают на убийства сотрудников МВД и гражданских лиц. А многие родители даже не знают, чем занимаются их дети. Мне приходится их убеждать. Вместе с начальником УФСБ мы дали отцу послушать, что говорит его сын, тоже "невинный" и "не виноватый". А сын говорил другому бандиту про своего же отца: "Он — муртад (отступник), его надо уничтожить". У отца спросили: "Это голос твоего сына?". — "Да". — "Точно? А теперь слушай, что про тебя говорит этот хороший парень". Он упал в обморок, мы его здесь откачивали. Сын сейчас пропал, скорее всего, в лесу. А человек ходит, убитый горем. Сегодня главная задача — уничтожить источники террора на всем Северном Кавказе. И если мы будем перетягивать канат, кто сделал лучше: мы, или в Дагестане, или в Чечне, и радоваться неуспехам друг друга, — это на руку бандитам. Бандгруппы всегда ходят по лесным горным тропам — для них нет пограничных столбов, колючая проволока для них не помеха. Да, госграницу перейти им сейчас сложно — работают технические контрольные средства охраны и т.д. А в нашей ситуации административные, муниципальные границы они не замечают. Они создали свое мифическое образование "имарат", демонстративно не считаясь с нашими границами. На мой взгляд, надо существенно усиливать агентурную составляющую, более жёстко отслеживать перемещения и готовящиеся акции на той или иной территории. Назрело усиление силовых и правоохранительных структур техническими средствами разведки, увеличить оснащение подразделений антитеррора, организацию мониторинга и анализа ситуации — на всём Северном Кавказе. По нашей информации, из тех активных штыков, которых мы ищем, — в республике 35-40 бандитов, которые скрываются в горно-лесистой местности. В населенных пунктах появляются их пособники и помощники. Вполне допускаю, что бандиты в состоянии провести очередную акцию, пусть и не такую масштабную, как в 2004 году, но тем не менее. Это требует от нас постоянной готовности. В 2004 году поступала оперативная информация о готовящемся нападении на город, однако ситуацию упустили из-под контроля. Но не стоит никого обвинять. Это внезапность. Я, как разведчик, скажу, что если нет глубокого агентурного внедрения, первый удар всё равно всегда будет за противником — хотим мы того или нет. А вот ответ на вопрос, какой ущерб нанесет этот внезапный удар, зависит от нас, от готовности наших сил и средств. Главное — в ответном ударе по бандподполью, который должен быть довольно жестким. Но меня, как руководителя республики, больше беспокоят цифры уничтоженных бандитов. У каждого убитого или пропавшего без вести дома куча людей: братьев, сестер, детей, жен. Недостаток профилактики делает эту среду пригодной для пополнения членов НВФ и их пособников. Получается, что мы боремся с гидрой, у которой отрываем голову, а взамен вырастают три. Этого нельзя допускать. Например, я был против того, чтобы в СМИ озвучивали отчетные цифры уничтоженных бандитов за определенный период. Пусть это подсчитывают и озвучивают в бандах. Да, обывателя в Кировской или Ивановской области, возможно, обрадуют цифры в 200 или 300 убитых боевиков, но на Кавказе эти цифры воспринимаются совершенно по-другому. Тем более, когда информационные ресурсы утверждают, что убивают "невинных". Эта обработка приносит плоды, и люди начинают верить. Нужно больше говорить о тех, кого поймали, и кто дает показания, кто добровольно пришёл с повинной, кто не ушел в банду, несмотря на угрозы и посулы. Нужно рассказывать о родственниках уничтоженных боевиков, которые не под дулом пистолета, а совершенно искренне говорят: "Да, один наш сын поступил неправильно, но другой остался с семьей, дочка работает здесь, и нас не преследуют за то, что сын сгинул в банде". Если преступник получает наказание, то его семья остается ячейкой общества, и разъяснение этого будет приносить пользу. Сегодня силовые структуры в Ингушетии — это монолит. Успешно работают Управление ФСБ и в целом оперативный штаб, за год усилило работу МВД республики — ОМОН, СОБР, Центр по борьбе с экстремизмом, полк ППС. Жители замечают, что сотрудники ГИБДД стали в разы больше задерживать преступников. Недавно мы чествовали Героя России Руслана Нальгиева, который в 2009 году во дворе горрайотдела милиции остановил "Газель" со взрывчаткой, управляемой смертником. Это позволило избежать очень больших жертв. Но жертв могло и не быть — информация об этой "Газели" поступила за два дня до трагедии. Но — никаких жестких мер по её поиску. Эта "Газель" уже пробила ворота, было ясно, что она несет смерть… Нальгиев начал стрелять по кабине грузовика, зацепил смертника, а второй сотрудник — Батаев стал вытаскивать смертника из машины. Еще один сотрудник вел огонь по "Газели" сзади. Эти действия спасли жизнь многим милиционерам. За несколько секунд люди успели залечь за укрытия, осколки задели не всех, а Руслан Нальгиев "родился в рубашке". Его подкинуло взрывной волной, снесло ногу, но он остался живым. Он совершил подвиг, но когда ему вручали Звезду Героя, Нальгиев сказал, что он — всего лишь хранитель награды, которая принадлежит его сослуживцам, погибшим в Назрани 17 августа 2009 года. Настолько скромная сама семья и те ребята, которые погибли… И таких примеров много. У нас очень хороший памятник погибшим сотрудникам правоохранительных органов и военнослужащим стоит в Магасе у здания МВД. Всех мы увековечили в памяти. В 2009 году в горном лесу наши сотрудники совместно работали с мурманскими коллегами. И когда в бою ранили мурманчанина, трое наших, не раздумывая, бросились на помощь, сами были ранены, но не бросили товарища, вынесли из-под огня. В том бою удалось уничтожить 12 бандитов. Так рождается настоящее боевое братство. 19 августа этого года смертник совершил самоподрыв на похоронах участкового Илеза Коригова, смертельно раненного за день до этого — 18 августа. Бандиты следили, как Коригов приехал поздравить своего раненого товарища-участкового с праздником Ураза-Байрам. Вот данные радиоперехвата тех событий. Наблюдавший за Кориговым говорит своим подельникам: "Он поднялся, подъезжайте". Дальше: "Он сейчас спустится — у него автомат, он очень хорошо стреляет, ждите, когда автомат положит". Коригов подошел к машине, открыл заднюю дверь и положил автомат на сиденье. Когда начал открывать переднюю дверь, по нему начали стрелять. Пуля попала в бедро, перебила артерию. Но участковый успел выхватить пистолет на поясе и стрелять в ответ. Мужественный человек. Они не ожидали этого, сбежали и доложили главарю, что убили Коригова, а когда выяснилось, что он в больнице, решили убить его там. Но в 4.00 Коригов скончался. В переговорах бандитов участвовал абонент из соседней республики: "Подарок мы вам отправили, а вы даже не можете воспользоваться подарком". Речь шла о направленном сюда смертнике. Сейчас выяснилось, откуда этот смертник. Я боюсь не смерти, тем более, когда не раз ветер в ушах бывал, я об этом не задумывался. Но верующему человеку желать себе смерти — это тоже грех. Я — верующий человек, не фанат, не радикал. Отношения с Богом — личное дело, я буду перед Богом отвечать, как выполнял то, что мне предписано как правоверному мусульманину. Да, я понимаю, что есть недовольные властью. Я боюсь другого: чтобы за время моего руководства не стало хуже, когда я уйду, а рано или поздно я с этой должности уйду, чтобы не стал тем человеком, который сделал для республики хуже. Для меня это главное, потому что меня так родители воспитывали, я так сам по жизни шел, у меня все командиры были такие, я сам так учил в жизни и так думаю. Задача, когда ты находишься на своем месте, — сделай лучше, чем вчера. Никто, кроме нас! Я уже говорил, что это девиз не только ВДВ, но и всех ингушей. Газета «Завтра», Юрий Котенок