К сожалению,не осталось уже в живых ни одного участника этого события,но в памяти народной живёт их славный подвиг,их покрытая легендами стойкость и героизм.Ингуши всегда славились мужественными и бесстрашными воинами,но не всегда удача была на их стороне. В 1919 году под Долаково они стояли насмерть.

Силы были далеко неравными. С одной стороны — до зубов вооружённая, хорошо подготовленная армия, с другой — обыкновенные горцы, частью опалённые в боях Первой мировой войны, частью — пахари, но умеющие отстоять честь и достоинство. Но начнём эту историческую эпопею с предыстории, а вернее с исторических событий, которыми была охвачена Россия, и в частности Ингушетия, после государственного переворота 1917 года. Так легче будет читателю понять серьёзность и масштабность этого сражения, показавшего чудеса смелости и отваги. Политическая ситуация накануне Долаковского сражения После начала революционных событий в России в 1917 году Северный Кавказ и Ингушетия, в частности, стали одним из наиболее горячих в политическом отношении регионов страны и одновременно очагом разгорающейся гражданской войны. В борьбе с большевистской властью из руин царской армии старая военная верхушка, при поддержке западных стран, сумела создать Добровольческую армию, которую в конце 1918 — начале 1919 гг. возглавил генерал А. И. Деникин, развернувший свою борьбу на юге России. В конце января 1919 г., захватив станицу Котляревскую, а затем станицу Прохладную, силы Добровольческой армии были брошены на Западную Ингушетию и ее исторический центр — Владикавказ. 3-й армейский корпус Ляхова, в частности дивизия Шкуро, после овладения Нальчиком пошла на Владикавказ, а передовая дивизия под командованием генерала Геймана вторглась в Ингушетию.
Штаб Терской республики, вместе с назначенным председателем Совета обороны С. Орджоникидзе и командующим обороной Н. Гикало, тем временем переехал из Владикавказа в селение Базоркино. Ультиматум и исторический съезд ингушского народа в Базоркино 2 февраля 1919 года Добровольческая армия Деникина предъявила жителям селения Долакова ультиматум, содержавший требования о разоружении и пропуске их частей через территорию села. Но в тексте содержалось не только это требование... В селении Базоркино, которое стало временным военным и административным центром Терской республики, в бывшем имении графа Уварова, 4 февраля 1919 г. состоялся съезд ингушского народа. Он собрал более 10 тысяч вооруженных ингушей. Заметно было всеобщее волнение и возмущение. Обсуждение было горячим и порой переходило в острые разногласия. Заметно было столкновение двух позиций. Пробольшевистская фракция, которую отстаивали активисты А. Албогачиев, Г. Ахриев, Х. Орцханов и И. Зязиков, выступала за тотальное сопротивление, а фракция умеренных — за невмешательство и пропуск войск через ингушскую территорию. Безусловно, ингушское общество не было столь однородным и всецело большевизированным, как это представляла советская историография. Хотя и она отмечала, что «верхи ингушей начали переговоры с деникинским командованием». Следует отметить также, что общая ситуация с настроениями масс в это время еще могла бы обеспечить белым, если и не поддержку со стороны большинства населения Ингушетии, то по меньшей мере — невмешательство. Однако, ингушский народ твёрдо заявил, что всецело поддерживает советскую власть. В чём же причина столь однозначной поддержки большевиков? Чем объяснить столь смелое, дерзкое и обреченное решение дать бой врагу, заведомо понимая, что они обречены на гибель? Прежде всего, надо вспомнить о постоянном противостоянии ингушей с казаками, что связано с политикой изгнания ингушей с исконных земель и расселения казаков в их сёлах: Ангушт (Тарское), Ахки-Юрт, Товзан-Юрт, Алхасте (Фельдмаршальская), Г1ажарий-Юрт (Нестеровская), Илдарха-Юрт (Карабулак), Эбарга-Юрт (Троицкая), Слепцовская, Ассиновская и других, которые были, соответственно и переименованы. Большевики же обещали восстановить эту вопиющую историческую несправедливость. А деникинцы несли с собой новую волну аннексии, о чём ясно и чётко было изложено в ультиматуме. Он включал в себя не только известный всем пункт беспрепятственного прохождения через село, но и подпункты следующего содержания: «...восстановление разрушенных за период революции станиц и уплату всех убытков, причиненных казакам; выдачу всех служащих в Красной Армии и советских учреждениях, формирование 2-х конных полков (шестисотенного состава) и 2 конных восьмиорудийных батарей для борьбы с большевиками» и т. д. На съезде, по предложению Серго Орджоникидзе, была провозглашена Терская автономная республика; для организации военных действий против деникинцев избран комитет обороны из одиннадцати человек, куда вошли А. Горчханов, Ю. Албогачиев, И. Зязиков, М. Саутиев, А. Гойгов, Х. Орцханов и др. Следует отметить, что антибольшевистские силы не смогли воспользоваться представившимся шансом на более благоприятное для них развитие отношений с ингушским народом. Они были разрушены политически неграмотными действиями руководства Добровольческой армии, которые не учли нрав и характер горцев, их мировоззрение и психологию, их стойкую историческую память. К тому же, сыграл фактор притязания на собственность — «кто с мечом придёт, от него же и умрёт» — ингуши защищали своё родовое гнездо, а это значило, что они будут стоять насмерть. На поле боя Бои за Долаково начались 8 февраля. «...Офицер подъехал к партизанам и протянул пакет: — Генерал дает вам час на размышление. Если через час не дадите ответа, село будет сожжено. Гирей Эльмурзиевич Дахкильгов, первый председатель Долаковского ревкома, обвел глазами односельчан. — Что ответим белому генералу? Толпа будто взорвалась: — Не бывать этому! Ингуши никогда не были предателями. Пусть передаст своему генералу, что мы будем воевать до последнего человека! — Ты слышал, что ответил народ? — сказал Гирей. — Передай генералу: мы не пропустим его через наше село, пусть начинает бой. Офицер, развернув коня, поскакал в сторону осетинского селения Зилги, где находился деникинский штаб. Горцы разошлись по своим местам и стали готовиться к бою: устанавливать пулеметы, углублять окопы и т. п. Белые приближались. Уже можно было рассмотреть идущего впереди офицера. Напряжение в окопах нарастало. — Огонь не открывайте раньше врага, пусть они подойдут поближе, — крикнул Гирей односельчанам. Но вдруг из передовых окопов выскочили человек тридцать молодых ребят и с кинжалами в руках устремились на деникинцев, но тут же рухнули замертво от многочисленных пуль, пущенных с противоположной стороны. Затрещали пулеметы, грохнули взрывы гранат. Защитники села поднялись в контратаку. Яростные крики смешались со стонами раненых. Заснеженная земля покрылась телами и алыми пятнами крови. Ряды деникинцев остановились, качнулись и подались назад. Первая атака была отбита. Следом, подбирая убитых, перевязывая раненых, шли матери, сестры и жёны. Но затишье длилось недолго. Разъяренный противник открыл по селу и окопам ураганный артиллерийский огонь. Загорелись дома, с ревом метался скот. На смену мужьям и братьям под ружьё становились теперь женщины и дети. Трижды была ранена в бою Хаби Ужахова. Она вместе со своей подругой Марией Скороглядовой оказывала помощь раненым. В обороне принимали участие Айша Музарбекова, Кабихан Дахкильгова, двадцатилетняя Кози Долгиева, дочь Олмаза, братья которой тоже участвовали в сражении. Они доставляли патроны, питание, воду, перевязывали и оттаскивали раненых. Вместе со старшими в обороне принимали участие и подростки. Они бросались с провизией в самые горячие точки. Это Узбек Дахкильгов, Аюп Долгиев, Абдурахман Кулбужев. Погибли от пуль Абдурахман Джандаров и Хасан Льянов, доставляя патроны в окоп, где отчаянно сражались 46 бойцов. Живыми оттуда вышли только пятеро. Смело и отчаянно сражался командир партизанской артиллерийской батареи Орцхо Мальсагов. В одной из атак он с шашкой бросился на врагов, увлекая за собой остальных бойцов. Белые в одно время были отброшены, но их ряды пополнялись новыми силами. Было и такое, что, прорвав долаковский рубеж, они овладели селением, но ингуши внезапно напали и устроили им настоящую резню. Однако с рассветом белые с новыми силами пошли в наступление. Положение защитников становилось угрожающим. Им были подброшены незначительные подкрепления. Это — кавалерийская сотня сунженских казаков, отряды осетин-керменистов, грозненских рабочих, китайцев, кабардино-балкарский отряд Б. Калмыкова, курсанты Владикавказской инструкторской школы красных командиров, численность которых в разных источниках варьирует от 180 до 300 чел. Но в живых их осталось лишь 49 курсантов. Защитники Долаково отчаянно сопротивлялись, окопы переходили из рук в руки. Когда кончались патроны, они продолжали сопротивление в рукопашную, с кинжалами. Бой становился все ожесточеннее. Командир пулеметной команды Магомед Белокиев, когда кончились патроны, приказал снять замки с пулеметов и запрятать их, чтобы они не достались врагу, а сам кинулся навстречу конной лавине, стреляя в деникинцев из маузера, и был буквально изрублен саблями. Отчаянно боролись до конца три пожилых горца — Мурад Акиев, Баташ Чемурзиев и Баби Шибилов. В подвале одного из домов они устроили бойницы и вели яростный огонь по белым. Деникинцы подожгли дом. Был убит Акиев, раненому Чемурзиеву и Шибилову удалось вылезть через лаз и уйти с другими. Чудеса героизма проявил Хакяш Дахкильгов, стремясь во что бы то ни стало сдержать натиск врагов, чтобы дать возможность уйти жителям вместе с ранеными. В одном из домов деникинцы подожгли его. Обуглившее тело Дахкильгова было ночью тайно перевезено в селение Гамурзиево и предано земле. Погибли в этом бою Бени и Бази Дахкильговы, братья Атаби и Сатаби Белокиевы, Керим и Адис Долгиевы, Карше и Асолт Долгиевы, Буги и Уматгири Дахкильговы, Асланбек и Магомет Добриевы, Орснако и Эльбузур Даурбековы, Иса и Чолдар Газиковы, Сялмарза и Шаип-хаджи Кулбужевы, Маи, Мазка и Ума Шибиловы, Усман Шакриев, Сапа и Саварбек Чориевы. Погиб Хасан Дахкильгов и его двенадцатилетний сын Султан-Гирей. На восьмой день боев отборные части Добровольческой армии смогли сломить сопротивление, и поредевшие отряды защитников Долаково вынуждены были отступить. Итоги, значение и последствия Долаковского сражения Дорогой ценой досталась деникинцам эта победа: в боях под селениями Долаково и Кантышево они потеряли более 2500 человек убитыми. В целом же Добровольческая армия лишилась в пограничных сражениях в Ингушетии зимой 1919 г. почти целой дивизии накануне решающего броска на Москву. 10 тысяч ингушей из 70 тысяч общего населения остались зарубленными и застреленными. 13 ингушских сёл были сожжены дотла. Об этом можно прочитать в полном собрании сочинений (дневниковые записи) А. С. Серафимовича, единственный сын которого также был убит белогвардейцами. Никто из погибших на поле брани не остался: все были похоронены на своих родовых кладбищах. Вместе с ними в братской могиле лежат и все защитники Долаково — представители разных национальностей. Значение февральской битвы за Ингушетию в 1919 г. трудно переоценить, несмотря на поражение. Оно сыграло важнейшую общественно-политическую и морально-психологическую роль, окончательно подорвав позиции любых сторонников или даже временных союзников белого движения в Ингушетии. Поэтому не представляется преувеличением фигурирующая в советской традиции оценка долаковских боев как «...самой яркой страницы в истории революционной борьбы трудящихся Ингушетии». Пять суток долаковского сражения — это срок может показаться малым, лишь если забыть о том огромном значении, которое имел каждый день и даже час для эффективной и максимально полной эвакуации штабов в скором будущем партизанской войны. Разумеется, такой поворот событий на фоне разрушенных и разоренных сопротивляющихся аулов и активной пропагандистской деятельности большевиков не мог вызвать «замирение» ингушей. Как закономерный результат, к лету 1919 г. началось усиление партизанской активности по всей территории Ингушетии. Карательная активность деникинцев за год с лишним оккупации части Ингушетии росла в геометрической прогрессии. А это приводило к возрастанию в таком же темпе сопротивления и расширению его социальной базы. В 1920 году непрерывная активность партизан и поражения на фронтах сильно ослабили войска Деникина. Армия теряла ту военную мощь, с которой вторглась годом ранее в пределы Ингушетии. Теперь теснимые с фронта Красной Армией и подвергающиеся непрерывным ударам партизан, белые не имели ни малейшего шанса для серьезных действий, тем более для удерживания таких важных пунктов, как Владикавказ. Ингушское общество, по свидетельству многих участников этих событий и историков, фактически оказало решающую роль на исход политической судьбы на Северном Кавказе. Мы помним их подвиги Павшие герои Долаковских боев навеки запечатлены в памяти народной, сердцах людей, в легендах, рассказах, в песнях. На окраине села Долаково стоит на холме обелиск с надписью: «Вечная память сынам народа, погибшим в селе Долаково в боях с белогвардейцами». Открыт этот памятник в феврале 1938 года. Сохранился в селе и окоп 46 отважных защитников села, засевших на ключевой позиции обороны. Весной этого года выходит Книга памяти, посвящённая Долаковскому бою. Её инициатор и составитель Мурад Долгиев, известный в республике предприниматель — сельскохозяйственник и садовод. Выдержки из воспоминаний: «Жалкий остаток. Триста всадников, вооруженных в большинстве своем ружьями и кинжалами, против сильной дивизии, снабженной новейшей техникой — казалось, на первый взгляд, что дивизия не оставит и следа от этих дикарей. Но, увы!» (Генерал Деникин). «Сопротивление ингушей упорное и прямо-таки непонятное. При четырех пулях четвертую противник пускает в висок. С ними есть офицеры, красноармейцы, матросы, муллы» (Генерал Ляхов). «Как сегодня помню, как в первых числах февраля 1919 года вооруженные до зубов части деникинской армии подошли к нашему селу, и парламентер, белый офицер, потребовал от ингушей пропустить их без боя к городу Владикавказу. Вашим согласием, сказал офицер, будет поднятый над минаретом долаковской мечети белый флаг. Мы подняли над минаретом не белый, а красный флаг» (Ветеран партии и труда И. А. Кулбужев). «Я учился в академии МВД. Это был 1980 год. Как-то на торжественном мероприятии в Доме культуры офицеров остановился я у стенда «Участники Гражданской войны», заприметив среди них портреты своих земляков. Узнав, что я ингуш, один генерал предложил мне побеседовать с участниками другой стороны. Поехали мы в станицу. И, знаете, мне было приятно слышать от «врагов-казаков», что в их памяти ингуши остались настоящими воинами. «Мы это поняли в первый же день под Долаково, — сказали они мне, — Вы можете гордиться своими предками!» (Руслан Кулбужев, внук участника Долаковского сражения). Отрывок из книги Владимира Рынкевича: «Шкуро: Под знаком волка» "...Дежурный доложил, что с парламентерами ингуши разговаривать не стали. Гейман ведет бой с ингушами. Расторгуев — в направлении на Владикавказ. — Ведут, ведут и никак не дойдут, — выругался генерал. — Только я, генерал Шкуро, приведу своих казаков к победе! Коня и конвой мне! Самый опасный противник — ингуши: они не сдавались и не отступали. В ту сторону, где вел бой Гейман, и поскакал генерал... Толпа темных фигур в папахах бежала под огнем ингушей, укрывшихся на окраине аула... и закрутилась там суета беспощадного рукопашного боя. Шкуро спешился, подошел к Гейману, спросил, почему тот не использовал артиллерию. — Использовал, Андрей Григорьич, но она действует на ингуша только тогда, когда снаряд попадает в него. А теперь сблизились на рукопашный. ...Приказав подать коня, Шкуро вместе с конвоем легкой рысью поскакал вперед, к аулу. Убитые ингуши лежали головой вперед. Ни один не повернулся спиной к бою. И пулеметчик у камня лежал, вытянув руки вперед, к своему пулемету, которого не было на месте — его утащили, как трофей. Пленных, можно сказать, не оказалось. Два казака с обнаженными шашками вели одного старика-ингуша. Тот был без шапки, на узком черепе торчала грубая седина, глаза злобно посверкивали. — И чеченцы такие же, — сказал Шкуро ординарцу. — С ними с той стороны Покровский бьется. Старик был шагах в двадцати от генерала, когда этот ингуш, пригнувшись, волком кинулся на левого конвоира, мгновенно вырвал у него из руки клинок и рубанул казака по голове, затем по-звериному быстро, скачками, побежал по тропе, ведущей в кустарник... Шкуро скомандовал: — Стой! Не троньте его. Он — мой пленник. — Как же это? — возмутились казаки. — Он же нашего Мишку рубанул. Голову разнес. Не выживет, видать, Мишка... — Я понимаю вас, казаки, но и вы меня поймите, — объяснился генерал. — Этот старый ингуш защищает свою землю. Он решил бороться до последней минуты своей жизни. Не захотел быть пленником. Решил лучше погибнуть и хоть одного своего врага зарубить. Он и всем нам пример. Показал, как надо защищать свою родную землю. — Верно батька Шкуро говорит, — поддержал генерала степенный пожилой казак. — Живи, геройский старик".
«Ингушетия»