И, тем не менее, следует признать, что хотя противостояние властей Осетии ингушскому народу началось еще с начала 20-го века (что мы отмечали выше), но особо широкий и циничный масштаб оно получило именно после принятия законов о реабилитации репрессированных народов и образования Ингушской Республики. Об этом очень ёмко, со ссылками на первоисточники, сказано в работах доктора исторических наук, академика РАЕН Костоева Б. У., кандидата наук, одного из лидеров движения за восстановление ингушской государственности бывшего депутата Верховного Совета РСФСР Богатырева Б.Б., председателя Народного Совета Ингушетии профессора Сейнароева Б., члена Оргкомитета по восстановлению автономии Ингушетии, члена Президиума Народного Совета Ингушетии Бокова Ф.П., профессора Тишкова В., корреспондентов центральных СМИ РФ М.Дейч, И.Дементьевой и многих других. Нам могут возразить, что многие из названных здесь лиц – лица, заинтересованные в однобоком освещении данного вопроса. Однако трудно заподозрить в предвзятости В.Тишкова, представителей центральных СМИ, высоких армейских чинов, таких, например, как генерал-полковник Саввин В.Н. И, тем не менее, чтобы нас не обвинили в попытке однобокого освещения этого вопроса давайте обратимся к официальным цифрам и фактам, установленных компетентными органами. 14 июня 1993 г. старший следователь по особо важным делам при Генеральной прокуратуре Российской Федерации В.Костарев подписал Справку об обстоятельствах возникновения осетино-ингушского вооруженного конфликта, его развитии и роли в нем федеральных органов власти и управления. 14 сентября 1990 г. Верховный Совет СО АССР постановил наложить мораторий на прописку граждан (как справедливо указал следователь – ингушской национальности), куплю-продажу домов на территории республики. 23 сентября 1990 г. Президиум Верховного Совета СО АССР издал Указ «О временном ограничении механического прироста населения на территории СО АССР». Нелишним будет отметить, что оба эти акта фактически действовали только на территории Пригородного района и г. Орджоникидзе. Будучи допрошенным в качестве свидетеля Президент СО АССР Галазов А.Х., бывший в период принятия этих актов Председателем Верховного Совета республики, не придумал ничего лучшего, чем заявить, что Указ и Постановление были направлены не против ингушей, а против беженцев из Южной Осетии. Подобный цинизм у профессора Галазова А. скорее всего является нормой поведения. Прокурор республики в адрес Верховного Совета направил письмо с указанием необходимости приведения названных нормативных актов в соответствие с Законом, последним было оставлено без реагирования, а представление Генерального прокурора РФ – без удовлетворения (пусть бы попробовал Верховный Совет какой-либо другой автономной республики так поступить). 19 апреля 1991 года (т.е. за неделю до принятия Закона о реабилитации репрессированных народов, о предстоящем принятии которого не могли не знать руководство Северной Осетии и осетинские депутаты) в Пригородном районе и г.Владикавказе был введен режим чрезвычайного положения, длившийся до начала этнической чистки в октябре 1992 года. Как усматривается из Справки Костарева В. для подтверждения обоснованности введения чрезвычайного положения из МВД СО ССР были переданы следствию материалы, из которых усматривалось, что в тот период на территории Пригородного района были совершены несколько потрав урожая, ряд угонов автомашин и сельхозтехники, несколько краж скота. Увеличилось число разбойных нападений. Лица, совершившие эти преступления, в ряде случаев установлены не были, но утверждалось, что они совершены ингушами (как тут не вспомнить о безвинно осужденных 6-х ингушах, якобы вырезавших осетинскую семью!). Как совершенно справедливо указано в Справке, введенный руководством СО ССР режим ЧП на территории пригородного района и характер его осуществления в течение 1,5 лет только усугубили ситуацию, нагнетали межнациональную рознь. В качестве другого фактора, осложнявшим общественно-политическую ситуацию в регионе, способствовавшему резкому усложнению криминогенной обстановки, следователь по особо важным делам указывает на наличие в регионе беженцев из Южной Осетии и Грузии, стремившихся решить свои проблемы, в том числе за счет ингушского населения района (почему-то оседавших в основном на территории Пригородного района - не здесь ли кроется причина осложнения криминогенной обстановки в районе?). Из указанной Справки усматривается, что Северная Осетия начала вооружаться сразу же после принятия Закона «О реабилитации репрессированных народов». 9 июня 1992 г. при загрузке для отправки в г. Владикавказ с участием беженцев из Южной Осетии были захвачены 12 заштатных 122мм. САУ 7С-1 (читай: танков). 10 июня того же года была захвачена 442-я центральная артиллерийская база МО РФ, с которой было похищено 14 (!) КАМАЗов с боеприпасами и свыше 400 единиц стрелкового оружия. Осенью 1991 г. управлением сельского хозяйства Пригородного района (!) под видом необходимости их использования в народном хозяйстве у ПО «Воронежское» были приобретены 21 БРДМ-2 (бронетранспортеры, использующиеся десантными частями) с приборами ночного видения, радиостанциями, фильтровентиляционными установками. И неважно, что опытом использования подобных боевых машин в сельском хозяйстве не обладает ни одна страна в мире с развитым сельским хозяйством – приоритет за Северной Осетией – осталось лишь выдать патент. Но вот следователь по особо важным делам с этим не согласен, т.к. он утверждает, что эти машины использовались в боевых действиях. Также установлено, что накануне вооруженного конфликта (начала этнической чистки, а если точнее – геноцида ингушского народа) в распоряжение МВД СО ССР прибыл эшелон с 24 единицами БТР-80 с полным вооружением. Но и этого руководству Осетии казалось недостаточно для успешного осуществления геноцида своих же граждан ингушской национальности. 31 октября 1992 г. во Владикавказ прибыли вице-премьер РФ Хижа Г.С., председатель комитета по чрезвычайным ситуациям РФ Шойгу С.К., его заместитель Филатов Г.В., командующий ВВ МВД РФ Саввин В.Н. У прибывших представителей правительства РФ Галазов А. устами своего подельника Хетагурова С.В. потребовал выдачи 15 тысяч (!) автоматов с боеприпасами, пригрозив в противном случае захватить все (!) вооружение подразделений российской армии, дислоцируемой во Владикавказе. Для устрашения были взяты в заложники жена и дочь начальника штаба армейского корпуса генерала Скобелева. В тот же день Хижа Г.С. вынес распоряжение о выдаче 642 единиц стрелкового оружия различного вида, по два боекомплекта к ним, а также 18 боевых машин пехоты. Но и этого оказалось мало для «наведения общественного порядка» на половине территории одного сельского района. 1 ноября 1992 г. Шойгу С.К. «для обеспечения общественного порядка и стабилизации политической обстановки» распорядился выделить 57 танков Т-72. Свою справку следователь по особо важным делам завершает следующими словами: «В ряде случаев, при прямом попустительстве объединенных сил МВД РФ и МВД СО ССР вооруженными формированиями осуществлялось насилие над гражданами, грабежи, мародерство, поджоги и взрывы домов, незаконное заселение в оставленные беженцами дома и квартиры. Расследование продолжается». Именно по той причине, что расследование продолжается следователь воздержался от более категоричных оценок и выводов. Потому и не упомянул, что взорваны и разграблены большинство ингушских домов практически во всех селах Пригородного района, в которых проживали ингуши.